Тропы славы

– Да, оба, – ответил индеец и растерянно глянул на напарника.

– Значит, пока вы оба охраняли зеков в своей сладкой форме, я защищал страну, – широко улыбнувшись, Беннет обратился к азиату: – Знаешь, сколько твоих узкоглазых братьев я убил на Большой Третьей?

Двое недоумённо переглянулись, поражаясь наглости собеседника. Азиат облокотился на стол и едва слышно прошипел:

– Что ты только что сказал?

– Ах, ты не понял? Ну, давай растолкую.

С этими словами Беннет потянулся к нагрудному карману, и на стол упали две медали Конгресса, а следом за ними ещё бронзовая монета офицера Мобильной Пехоты [1] с отчеканенным знаком Первого звена.

– Первую медаль дали моему дальнему прапра хер знает, какому деду за то, что он убивал краснокожих в ходе бойни на ручье Вундед-Ни [2], – он подмигнул индейцу. – Вторая уже моя: сам президент Дилан вручил её мне за то, что я убивал узкоглазых на Большой Третьей, – указав на медаль поновее, пояснил Мерф и подмигнул азиату. – В первый день битвы за Харбин [3] мы со звеном уничтожили несколько полков жёлтых, а сам я положил добрую сотню и плюсом ко всему с десяток гражданских, – состроив виноватую гримасу, Беннет тут же зло ухмыльнулся. – Защитным куполом до корочки ублюдков поджарил… И знаете, что мне за это было?

– К чему ты клонишь, хер армейский? – откинувшись на спинку дивана, спросил азиат. По лбу его стекала струйка пота, а от упоминания Харбина лицо побагровело.

– Меня вновь наградили, но уже вот этим.

И Мерф выложил на стол именной пистолет сорок пятого калибра, а двое заметно напряглись.

– И знаете, ребятки. Я готов об заклад биться, что если сейчас я всажу по пуле вам в лоб, то это сойдёт мне с рук, – ветеран Большой Третьей снял пистолет с предохранителя, – ведь я герой войны, а вы…

Чен и Кори дёрнулись, в кафе раздалось два выстрела. Чен так и остался лежать на диванчике с дыркой во лбу, а индеец Кори, упав на пол, схватился за рану на шее. Кровь хлестала во все стороны, Кори полз к выходу, оставляя за собой ярко красный шлейф. Беннет встал из-за стола, вытер попавшую на лицо кровь салфеткой. А, подойдя к Кори, добил его выстрелом в затылок.

И яркие вспышки окрасили его лицо светом тысячи огней…

– Снято! – крикнул режиссёр, срываясь со стула.

На площадке зажгли свет, съёмочная группа аплодировала, а игравший Мерфа Беннета актёр смущённо улыбнулся. Слизнул попавшую на губы бутафорскую кровь и поморщился.

– О, Шелли! Это было прекрасно, – хлопая Кевина Шелли по плечу, радовался, как ребёнок, Джон Скьюзек.

– Правда, понравилось?

– Это чистый секс, я тебе говорю! – всплеснув руками, воскликнул режиссер, – Как ты сыграл, когда сказал Киму про жёлтых и этот ручей потом приплёл? Откуда ты это всё взял?

– Да просто люблю историю, вот само как-то и…

– Это просто секс, – я тебе говорю. Но когда будем снимать, как ты в последующих сценах с Нэнси будешь… – он чуть осёкся, глядя, как уходящая в сторону гримёрки актриса сдержанно покачала головой. – Так вот, когда это будем снимать, никаких импровизаций, – я тебя прошу. А то её агент у меня в заднице по самые уши со своими доп условиями по контракту. Мне эти разборки – вот тут уже, – он провёл пальцем по шее и картинно закатил глаза.

– Без проблем, – смущённо выдавил из себя Шелли.

– Кев, ты лучший!

– С-спасибо, мистер Скьюзек, – чуть запинаясь, ответил Кевин, и вновь лизнул бутафорскую кровь. – А что за смесь мы использовали, – она так железом отдает?

– Не бери в голову, обычная бычья кровь, – пояснил Джон и отвлёкся на подоспевшего ассистента.

Это был тот момент, когда Кевина Шелли чуть не вывернуло наизнанку. Он был вегетарианцем, вернее говоря, это его жена так за него решила. И будь обстоятельства в его жизни иные, актёр бы показал свой характер во всей красе, сказав всё, что он думает об использовании крови и насилии над животными. Но сейчас ситуация была совсем иная. Этот проект был его палочкой-выручалочкой на протяжении трёх лет, а Джон Скьюзек считался режиссёром с большой буквы – последним из могикан: только он в конце ХХI века продолжал снимать на плёнку, будучи ярым сторонником живых эффектов. И как бы студийные боссы из «Холла Интертеймент» не закатывали глаза, глядя на его закидоны, а кассу работы Скьюзека всегда собирали отменную. Оттого и очередь на его проект была среди актёров в милю. И будь Кевин дураком или актёром с большой буквы, он бы не сдержался. Но Шелли был молодым дарованием, что по самые уши в долгах, а когда ты в таких обстоятельствах, то быстро учишься быть молодцом. Вот и сейчас, смахнув с лица тухлую мину, он проглотил подступивший к горлу ком и улыбался во все тридцать два, пока режиссёр, ведя под руку, делился с ним планами на новый сезон «Тропы Славы».

Выйдя из павильона, они долго шли, обсуждая детали. А когда достигли трейлера Шелли, Джон положил ему на плечо руку и спросил:

– На завтра есть планы?