Тропы Времен Сновидений

Она помнила, что ей виделась огромная круглая кровать с легчайшими черными простынями, под которыми она лежала, до тех пор, пока не началось…

Невозможно было понять, что именно произошло, но Алтэю охватил ужас, она откуда-то вспомнила, что так уже было. Эльфийка оторвалась от подушек как раз в тот момент, когда кровать начала кружиться на месте по кругу, против стрелки солнечных часов, а от краев ее к самой Алтэе, под простынями поползло что-то сродни быстрым тонким змеям. Кровать раскручивалась все быстрее, голова гудела нещадно, тогда Тэя принялась хлопать ладонями по тем местам рядом с собой, куда устремлялись змееподобные волны, повторяя про себя – «…нет, остановись, это уже было, снова, опять, нет, хватит!» – паника нарастала, но, силясь остановить настигшее состояние, она понимала, что как бы ни старалась, ничего с этим сделать она не сможет и, то, что происходит – не остановить – ни ей, никому другому. Алтэя проснулась в холодном поту, греза ушла. Теперь, тело жрицы лишь сотрясали безболезненные судороги, это было уже не то исступленное желание вернуться «домой», знакомое Алтэе еще с детства, когда она, запираясь в комнате, бросалась на постель и рыдала каждой частичкой своего тела, изнеможенная в желании вернуться туда, откуда пришла в этот мир: другой, забытый, неоформленный, но такой родной. Она отчетливо чувствовала что материк и вся земля, на которой он покоится – ничтожны и неимоверно малы, а сама она мельчайшая частичка, настолько ничтожная, что стоит подняться на крыло порывистому ветру и от всего привычного не останется и следа. В такие моменты маленькая Алтэя была готова отказаться от всего – от любимой семьи, верных друзей, и даже от того единственного, которого она еще не встретила… Случалось это не потому что кто-то или что-то расстраивало ее, отнюдь. Она не желала смерти, только хотела повернуть время вспять, для того чтобы ее жизнь здесь и не начиналась вовсе.

Несмотря на внешне беззаботное детство, раз за разом, она не могла предугадать появления очередной волны призыва, смывавшей все на своем пути, или даже хоть как-то подготовиться к его появлению. Взрослея, она уверила себя в том, что раз пришла в этот мир, то причина тому есть. С годами увеличивались привязанности, а с ними изменилось и связь с «домом». Теперь лишь мелкая дрожь проходила по всей поверхности утонченной спины Алтэи от самого ее основанья до лопаток и выше… Ей достаточно было вспомнить эти ощущения, и состояние являлось само, пусть не такое сильное, как в детстве, но именно в таком объеме, в котором было необходимо чтобы чувствовать змееподобные рассекающие пространство нити, что переплетаясь окружали реальность, и различать сквозь них маяки.

* * *

Сознанье возвращалось к Додли постепенно, отрывистыми частями. Отряду все же удалось пересечь горы, но после полета кувырком с крутого склона горы, в памяти колдуна осталась лишь тьма, кромешный мрак. Постепенно, звуки внешнего мира стали слышаться все отчетливее, а с ними появился и едва различимый лунный свет. Все эти восстанавливаемые в сознании Додли элементы сопровождались дикой головной болью, подобной десяткам молотов, стучащих из головы, больно отбивая ритм дыхания в висках. Он застонал. Холодный пот пробирал до костей и пересекал жгучими волнами все тело.

Но настоящий ужас настал, когда маг, наконец, смог придти в себя. Над обессилевшим Додли склонилась огромная морда ухря…

Едва успев открыть рот, (чтобы издать предсмертный крик, конечно же), намерения волшебника прервал спокойный ровный голос Лайнэна.

– Знакомься, это Йоханэсс…

– Эээ! – ухрь состроил недовольную гримасу.

– Ах прости, на нашем языке – Пончик. Теперь он будет путешествовать с нами.

Ухрь улыбнулся, обнажая три ряда клыков, и проникновенно, по-товарищески, смутился.

– Я так… давно. Пончик хочет путешествовать – громко прохрипел монстр – Но мои братья… Им нравиться гора, им нравятся горожане, Пончик не согласен! Пончика тошнит от одной и той же еды.

Додли посинел. Поняв, ЧТО именно имеет ввиду ухрь под словом «еда», его самого чуть не вытошнило. В волнении маг принялся вертеть головой в поисках Лайнэна. Эльф спокойно сидел у дерева, укрытый теплым одеялом в паре шагов от него. После того, как они убегали от мнимой опасности в лабиринтах подгорной пещеры и, достигнув ее вершины сломя голову бросились по непроверенной, но оказавшейся крутой горной тропе, Лайнэн чувствовал себя значительно лучше Додли. Эльф отделался парой ушибов и ссадинами. Треск горящих палений в костерке, варящийся бульон и другие предметы ухода за больными, привлекли внимание все еще пребывавшего в шоке колдуна.

– А это все откуда? – вытаращил глаза Додли.

– Здесь был лагерь, большой лагерь, лагерь эльфов. Они ушли с рассветом. Они сказали, тебя тяжело лечить. Они сказали – продолжал Пончик – вы агхвы!

– Мы – кто?!?