Тросовый талреп

К тому времени, когда мы добрались до узких мест залива, я разделался со своим стыдом — похоронил его заживо, но все-таки похоронил. Врачи называют это вытеснением. Банкроты глушат себя кофе, чтобы только не звонить в банк. А Гарри Фрэзер работает, чтобы не думать. Поэтому я отправился в дом и уселся в мастерской Фионы, откуда и позвонил в свою контору.

Клерк Сирил сообщил список тех, кто меня разыскивает. Спиро Калликратидес просил передать мне, что я всегда был его единственным другом, если не считать его агента по продаже кокса. Давина Лейланд сообщала о вечеринке у Анабеллы, упомянув мимоходом, что ее дружок-парикмахер Джулио проиграл у Аспиналли сотню тысяч фунтов из денежек ее бывшего супруга. Были и другие звонки: от инвалидов, от банкротов, по разным прочим делам... Я для всех надиктовал Сирилу, что надо делать: хитрый, надежный Фрэзер держал дела под контролем. Потом я позвонил по последнему номеру из этого списка. Сирил всегда оставлял его напоследок, потому что это был номер Ви.

— Дорогой мой... — сказала она с напористым придыханием.

Она, должно быть, сидела в гостиной своего коттеджа неподалеку от Причальной улицы в Пултни, где стены сплошь увешаны ее фотографиями — длинные ноги и макияж, а снято Дэвидом Бэйли и Ричардом Эйвдоном. Воздух в гостиной густой, застоявшийся и все время включены нагреватели. Я внимательно прислушивался к модуляциям ее голоса.

Но в это утро в нем не слышалось никакого раздражения, она говорила легко и моложаво.

— Я получила роль!

Я сказал, что это очень хорошо.

— Только послушай! — В ее голосе возникла нервозность, но это звучало скорее как тревога ожидания, нежели как мания преследования. — Есть одна проблема с Морисом. — Морис был ее агентом, этакий пожилой искатель общества известных особ, с тоненькими усиками и влажными, нарочито проницательными глазками. — Это на телевидении, небольшая коммерческая штучка, но тем не менее. Там есть две подходящие женские роли, мать и дочь, а он не хочет сотрудничать.

Раздражение снова вернулось к ней. Я сделал глубокий вдох и спросил:

— Так в чем трудность?

— Ну, естественно, роль дочери в точности подходит мне. Но этот глупый ублюдок Морис говорит, что они, мол, хотят, чтобы я играла мать. Ты можешь себе вообразить? Ты не мог бы сказать ему?

Я лег лбом на руку. Ви не выглядела как чья-либо дочь. Тридцать бурных лет закрепили это достаточно прочно. Но она поняла мое молчание неверно.

— Только разок, а? — сказала она льстиво.

Только разок уже был, когда я вернулся с Карибского моря и отправился нырять в холодное Северное море для того, чтобы она смогла выкупить закладную после первого лечения барбитуратами. Только разок был, когда я выбрался из сумасшедшего дома и определился в эту выгребную яму работы по разводам для того, чтобы поддерживать такой образ жизни Ви, к которому она привыкла.

— Ради мамочки Ви, — сказала она.

Так тому и быть. Гарри Фрэзер, тот самый, который ходил в серых фланелевых шортах в «Лампедузу» на Кингс-роуд, расплачивается с мамочкой Ви за то, что она его вырастила.

— И между прочим, — сказала она, — я опять буду работать с Томом Финном.

— С кем?

— Ты должен знать. Он поставил «Бегущего Чарли»!

— Превосходно.

— Будет очень мило снова поработать вместе.

Я буркнул что-то одобрительное. Во время моего третьего, и последнего, года в Карибском море Ви снималась в каком-то «Бегущее Чарли» и было это на Тортоле, на Виргинских островах. Она заставила Проспера и меня сниматься в качестве статистов. У меня не было ни малейшего представления, что потом произошло с этим фильмом, но что касается Ви, она считала ту свою роль вершиной карьеры.

— Я позвоню Морису, — сказал я. — Не оставляй своих надежд.

И я позвонил Морису, который проводил свои дни, пропивая остатки наличности своих клиентов в пивнушке на Джеррард-стрит Я высказал ему предположение, что мать, возможно, вышла замуж в ранней юности, и он ухватился за эту идею, как я ухватился за Гектора тогда, в тумане. А потом я оборвал связь с цивилизованным миром, положив телефонную трубку, и возвратился к причалу, к свежему воздуху и к своему катеру.

Глава 9

«Флора» прибыла на свою стоянку, когда я лазил вокруг палубы «Зеленого дельфина», укрепляя такелаж. Мошкара так и кишела вокруг. А в заливе прогуливался какой-то лосось, расплескивая воду своим хвостом.