Тросовый талреп

Так и случилось. Лебедка зазвенела, когда я стал убирать кливера. Скорость падала, и вскоре мы прыгали по волнам на стойких семи с половиной узлах, и не было никакой возможности попасть к Хорнгэйту, не пойдя на перемену курса.

— Менять курс? — спросила Фиона.

Я покачал головой. Эти горы разрывали и изгибали воздушные потоки, так что здесь могло произойти все что угодно. В бинокль я видел, что три яхты уже изменили курс. Проспер все еще придерживался прежнего направления, надеясь, что вдруг повезет и ветер изменится. Вот таким он и был, мои друг Проспер: выложил свои денежки и дразнил судьбу. Но это был не тот Проспер, дружбой с которым я дорожил...

Далеко впереди, у самого берега, я увидел красные паруса «Флоры». Эван не предпринимал никаких попыток изменить курс. Расстояние между нами и Эваном постепенно сокращалось. Мы шли с уверенной скоростью в семь узлов, а он, вероятно, делал три с половиной или четыре.

Мы быстро нагоняли его. И Проспер тоже следовал за ним, а Проспера мы нагоняли очень-очень медленно. Его яхта прекрасно ходила по ветру, а «Дельфин» был замечателен в гонке, но слишком уж широк и плосок, чтобы быть на хорошем уровне при ходе по ветру.

— Они за нами! — тревожно предупредила Фиона.

Я обернулся. Нас нагонял «Астероид». Его нос был уже ярдах в трехстах за нашей кормой, достаточно близко, чтобы разглядеть детали позолоченной малой планеты на изгибе его носа и когтистые пальцы мужчины, усевшегося на конце бушприта и сражающегося с отклонениями фок-паруса. Семьдесят футов ватерлинии теоретически дают судну максимальную скорость сильно за десять узлов, и именно это сейчас и делал «Астероид».

— Я возьму штурвал, — сказал я.

Если уж мы проиграем, это должно быть моей виной. «Астероид» пройдет мимо и изменит курс, чтобы обойти Хорнгэйт с наветренной стороны. Проспер тоже изменит курс. А Эвана, стоящего на месте, они просто оставят позади. И мы окажемся ни при чем.

— Возможно, Эван изменит курс, чтобы не дать им себя обогнать, — сказал я.

Если он пойдет правым галсом, пересекая курс всей флотилии, «Флора» окажется на идеальном курсе. Но, даже прикинув эту возможность, я пришел к выводу, что «Флора» слишком медлительна и это ей не поможет.

— Он не свернет, — сказала Фиона.

Его паруса были в четырехстах ярдах впереди нас. Цвет высохшей крови резко выделялся на фоне белой пены Хорнгэйта.

— Ему придется свернуть, — настаивал я.

— Уже прошло два часа со времени отлива, — возразила она. — Он не свернет.

Внезапно я понял, что она имеет в виду. Если Лундгрен и Проспер пройдут вперед, я потеряю пять тысяч фунтов и гипотетический промышленный выпуск яхт. Но я думал совсем не о деньгах. Моя сестренка Ви положила конец своей жизни с помощью таблеток и алкоголя. Я сделал это, участвуя в гонках и побеждая. Курс — любой, какой вам нравится. Никаких таранов, никакой орудийной пальбы.

Я сделал глубокий вдох и задержал дыхание. «Флора» была в трехстах ярдах от нас, как раз рядом с кромкой бурунов. Ее паруса опускались один за другим. И она указывала нам неверный курс, закладывая вираж чтобы обогнуть бакен не в сторону моря, а к материку.

Мне было уже слышно, как позади трепещет главный парус «Астероида», наполненный ветром. Быстро, не давая себе времени передумать, я выбрал шкот грота и кливер и положил штурвал на борт. «Дельфин» на четверть развернулся к волнам и достаточно сильно увеличил скорость. Большим пальцем я нажал на клавишу, которая поднимала киль. Гидравлика застонала, поднимая восемь футов металлического листа. Штурвал стал легким и быстрым. Мы теперь скользили боком и вперед. Я мягко поставил нос «Дельфина» по ветру, подтянув главный парус так, чтобы сбавить скорость.

Эван был теперь в пятидесяти ярдах впереди. Он повернул на левый борт, направляясь прямо на грохочущую линию бурунов. Я быстро взглянул на Фиону. Она в упор смотрела на меня.

— Держитесь покрепче, — предупредил я. — Наденьте спасательный жилет.

Мы стали отклоняться от курса. Мои руки вспотели от напряжения и скользили по штурвалу. «Зеленый дельфин» взлетел на крутой волне. Сквозь ее гребень показался какой-то просвет. Волна разбилась под носом яхты. Впереди, в белой воде, я увидел какую-то черную прожилку — ход между скалами. «Флора» была в самой его середине. Ход был забит пеной и казался маслянистым из-за течения, но он вползал в самое сердце Хорнгэйта. Буруны теперь были со всех сторон. В десяти ярдах от левого борта гребень волны поднял нашу корму едва ли не торчком и швырнул ее на себя с сокрушительным ревом. А позади нас был виден Проспер, пара аккуратных белых треугольников, он все еще держал курс из моря. И был виден «Астероид», безукоризненный, с огромными парусами, трепещущими, потому что он менял курс. «Глупый ублюдок, — сказал я себе. — Через пару минут ты превратишься в кучу щепок».