Тростниковая птичка

  Я слушала Сая, но следила при этом за Брендоном. Это было забавно - объект Мииных вздохов изо всех сил "держал лицо" и старательно изображал безразличие. Возможно, не возьмись я за него вплотную, я бы действительно не заметила несколько весьма красноречивых взглядов, брошенных на подругу, когда она не могла их заметить. Наблюдение за Брендоном дало еще один неожиданный результат - я заметила, что док Джер и Малышка сидят рядом, и наша язвительная недотрога, трогательно сложив руки на коленях, слушает, что доктор говорит ей, чуть наклонившись к её уху.

  Впрочем, на этом сюрпризы не кончились.

  Я сидела на крыльце, разглядывая незнакомые созвездия, как в начале поездки, когда за спиной раздались шаги. Вопреки моей заполошной надежде это оказался Терри с курткой в руках. Куртку он тут же протянул мне, пристраиваясь на ступеньках рядом.

  - Накинь, замерзнешь.

  Я послушно натянула куртку, и вопросительно посмотрела на Терри.

  - Меня выгнали, - сознался Терри, потерев лицо руками, - Я храплю, а Сай с Мистом заснуть никак не могут, вот и велели погулять. Так-то, когда Сай заснет, ему все-равно, что под боком происходит, поэтому я после него и ложусь.

  Я улыбнулась, и снова перевела взгляд на небо, старательно не замечая парочки, которые бродили по двору.

  - Нет, я так не могу, - буркнул Терри, вставая, - от этих всех нежностей у меня скулы сводит. Да и Сай, наверное, уже заснул, в крайнем случае посижу в коридоре.

  Я потянулась к замку на куртке, но Терри выставил ладонь в протестующем жесте:

  - Потом отдашь...

  - Спасибо, - улыбнулась я.

  Терри шагнул к входной двери, и остановился на пороге:

  - Не за что... Тем более, что Саю она все равно до утра не понадобится.

  Ошарашенная его словами я застыла, глядя на закрывшуюся за Терри дверь. Кажется, я только что получила благословение семьи?

  Я поежилась, сунула руки в карманы и тут же ойкнула, почувствовав, что уколола палец. В левом кармане обнаружилась катушка суровых ниток и игла соответствующего размера.

  - Ну, Терри, ну и жук! - восхитилась я.

  В нашей с Мией комнате я оказалась одна: сразу после ужина Мия, после недолгой борьбы с самой собой, все-таки согласилась "посмотреть на луну в хорошей компании".

  - Ты смотри, особых вольностей ему не позволяй, - наставляла я её, крутящуюся перед зеркалом в ванной комнате.

  - А не особых? - хихикнула Мия, и получила от меня полотенцем пониже спины. - Хорошо, хорошо, мамочка! Никаких вольностей на первом свидании!

  И вот теперь я сидела в комнате одна, разложив на коленях куртку Сая, и машинально разглаживала на ней заломы и складки. Верхнее освещение я включать не стала, довольствовавшись светом прикроватного ночника: казалось, что этот неяркий, мягкий свет делает обстановку одновременно и нежной, и торжественной. В коридоре послышались шаги, я заметалась, не зная что делать, но идущий прошел мимо нашей двери и двинулся дальше по коридору. Я с трудом успокоила сбившееся дыхание, и решительно, с помощью зубов, расцепила замочек браслета. Семь бусин из материала, похожего на потемневшее серебро, соскользнули по шнурку в подставленную ладонь. Я качнула бусины на ладони, ссыпала их на покрывало, и вдела нитку в иголку: пора было сделать то, что я собиралась.

  Единственного воина с такими бусинами я видела у ворот Нашера, и сейчас я пыталась припомнить малейшие подробности, чтобы не испортить хотя бы это дело. К моему счастью, на выбранном мной участке куртки обнаружилась еле заметная перфорация. Я потянула куртку за другую полу, и всмотрелась внимательней: и тут обнаружилась точно такая же мелкая перфорация, сделанная в помощь неумелым пришивальщицам. Я улыбнулась, и принялась за работу.

  Когда Мия вернулась в нашу комнату, я уже лежала в кровати, закутавшись в одеяло и отвернувшись к стене. Я так и заснула, уткнувшись лицом в куртку Сая и вдыхая его запах.

12

 Грузились утром с веселой решимостью - близость дома весьма этому способствовала. Даже я, не слишком любящий Таншер, поддался общему настроению, и невольно подгонял время. Утро же выявило и первых счастливчиков: смущенного Брендона, в куртке, украшенной небесно-голубой россыпью, вечно мрачного мизантропа Йена, непривычную, кривую улыбку которого оттеняли рыжие всполохи на куртке, и конечно же, красавчика Миста, который отказался отдавать свою куртку и половину ночи раскладывал и пришивал бусины темно-синего и малинового цветов в изящном узоре. Когда в его ладони перекочевали еще и бусины цвета охры от девушки, судя по лицу решившей биться за Миста до конца, он, произнеся положенную ритуальную фразу благодарности, повернулся к нам с Терри и подняв взгляд к небесам кокетливо вопросил:

  - За что, Мать-Прародительница?

  - За красивые глаза, - традиционно откликнулись мы с Терри хором.