Тростниковая птичка

Я тоскливо посмотрела на блестящий в искусственном освещении пластик, совершенно не понимая смысл того, что сейчас происходит, но не посмела возразить. Поколебавшись между темно-лиловым и изумрудно — зеленым, решила еще раз пробежаться взглядом по стеллажу и наткнулась глазами на почти пустую коробку, словно бы стыдливо пристроенную на задворках самой нижней полки. Я присела на корточки, и протянула руку. Бусины в этой коробке не были пластиковыми, материал, из которого они были изготовлены, был очень похож на потемневшее серебро.

- Можно я возьму эти? — спросила я, обернувшись к Хавьеру, и высыпав на ладонь оставшиеся бусины.

Их оказалось семь, и я почему-то решила, что это хорошо.

Хавьер очень удивленно смотрел на меня, и я, решив, что поняла причину удивления, поспешила объяснить:

- Я не знаю, хватит ли у нас на них денег, — цену я прекрасно разобрала, но ни номинала монетки Дага, ни того — за одну бусину или за десяток выставлена эта цена и в каких денежных единицах я не знала.

- А как же ты… — начал было Хавьер, но я прервала его.

- Когда я еще жила с родителями — за все платил папа. А когда я стала жить одна… В общем — мне не приходилось держать в руках деньги, — и это тоже было правдой.

Студенты Летной школы обязаны были во время учебы пользоваться для всех расчетов только чипом школьного банка. Отчеты о покупках время от времени проверялись, и это было хорошей гарантией, что студенты не купят себе какой-нибудь запрещенной дури.

Но Хавьер опять понял меня по-своему, помрачнел, и поманил меня к прилавку, где к монете Дага добавил еще одну, из своего кармана:

- Заверни нам, почтеннейший, бусины.

Хозяин, в чью протянутую ладонь я ссыпала бусины, неожиданно удивленно посмотрел на меня:

- Рисковая ты, девонька.

- Сирота она, — отрезал Хавьер так, как будто это что-то объясняло.

- Да что ж ты сразу-то не сказал, — всплеснул тот ладонями, не забыв перед этим аккуратно ссыпать бусины на бархатную подложку, — ну, раз такое дело…

Хозяин зашуршал ящиками прилавка, что-то разыскивая и бормоча себе под нос:

- Где же, где же, только недавно ведь видел. О, вот оно!

И через пару минут бусины, аккуратно нанизанные на толстый пластиковый шнур с хитрым закручивающимся замочком, превратились в браслет на моей руке.

- Спрячь под одежду, — посоветовал Хавьер, невозмутимо наблюдавший суету хозяина, — и постарайся, чтобы другие не увидели.

- Денег с сироты не возьму, не обижайте — неожиданно посерьезнел хозяин, и повернувшись ко мне сделал уже знакомый мне странный круговой знак перед моим лицом, — Пусть благословит тебя Великая Праматерь.

Хавьер не стал спорить, забрал обе монетки с прилавка, сунул их в кармашек на рукаве, где лежал чип, сторого одернул мой рукав, пряча под ним браслет и неожиданно улыбнулся:

- Монетки на удачу!

- Спасибо, мне пригодится, — отозвалась я, пробираясь за ним к выходу.

Хавьер расхохотался так, что не сразу смог открыть дверь:

- Нам с Дагом на удачу, вот ведь… женщина.

Я выбралась на улицу, подставила заалевшие уши теплому ветру и призналась самой себе, что этот "маскарад вслепую" вызвал во мне самые противоречивые чувства.

Мы прошли еще квартал, повернули направо, и оказались на площади перед белоснежным замком. Вблизи он казался еще более загадочным и прекрасным с его невероятными башенками, куполами и галереями.

- Нам в Зеленую дверь, — сообщил Хавьер совершенно бесполезную для меня сейчас информацию, и я покорно зашагала за ним через площадь. А потом мы прошли еще немного по утоптанной дорожке вдоль замковой стены, пока действительно не дошли до небольшой зеленой двери. Хавьер требовательно постучал в зеленую дверь, и гаркнул:

- Открывай, я невесту привел. Аркаимка. Сирота.

- Ой маааааааааааааама, — только и успела подумать я.

Дверь бесшумно отворилась.

Глава 4

Я долго стоял под струями горячей воды: все-таки несколько дней тряслись по машинам, сменяя друг друга за рулем, и вылезали только отлить и немного размять ноги, да обменяться парой слов с парнями, едущими следом. Впрочем, растянуть удовольствие не получилось — Терренс настойчиво забарабанил в дверь душевой, ехидно осведомляясь, не превратился ли я в рыбу, и напоминая, что очередь в душ общая. Пришлось вылезти, наскоро обтереться выданным маленьким и жестким полотенцем (специально для нас держат что ли?) и втиснуться в свежую одежду. Почти все наши уже вымылись, и старательно приводили себя в порядок. Сопровождать Поезд было не только опасно и почетно, но еще и очень заманчиво: неделя пути в Таншер с её трудностями и радостями, честно разделенными в пути, а также возможностью показать себя с лучшей стороны, нередко помогала нескольким сопровождающим вернуться в город в куртке, расшитой бусинами.

- Нас хотя бы ужином покормят? — окликнул я Миста, тщетно пытаясь расчесать пятерней свои непокорные волосы, — Или девушек вручат и выставят?