Тростниковая птичка

- Какие кудри! — восторгалась я, несколько ехидно, — В последний раз когда мы виделись вы оба были стрижены 'под коленку'!

- Какая фигура! — поддел меня Пашка, — В последний раз, когда мы виделись, ты была больше похожа на суслика — переростка!

- Да и прическа у тебя была ненамного длинней нашей! — поддержал его Петька.

Кузина Амели, стоически переносившая прием вместе со мной, зевнула, и пожаловалась, что ей скучно.

- А давайте сбежим? — неожиданно предложила я.

Амели тут же встрепенулась и стала выглядеть чертовски заинтересованной. Братья же настороженно переглянулись, и я практически увидела, как в их головах схватились в нешуточной борьбе искушение с осторожностью.

- Я умею учиться на своих ошибках, — фыркнула я, и набрала папин номер.

- Па! Ты же не возражаешь, если мы с Амели немного прогуляемся с мальчикам Хольм по поместью? — скороговоркой выпалила я, как делала обычно- Мы возьмем флайбус.

- Хорошо, — рассеянно отозвался отец, явно занятый чем-то более важным, и я быстро сбросила вызов, опасаясь, что папа в последнюю минуту все-таки проанализирует то, что я ему сказала и оставит нас сидеть в доме, или (о ужас!) упомянет о моем звонке маме.

И тут Амели, имевшая в семье репутацию 'книжного червя' за неиссякаемую любовь ко всякого рода архивам, и собиравшаяся стать семейным архивариусом, неожиданно удивила всех нас:

- Я знаю, куда нам надо. Это конечно, не бункер первых переселенцев, — она обвела нас смеющимся взглядом, — но тоже очень забавное место.

Проникнуть в бункер времен 'до Расселения', к которому нас привезла Амели, оказось трудной задачкой. Во-первых, пришлось основательно проредить высокую траву вперемешку с пижмой и конским щавелем, чтобы добраться до входа. Во-вторых — оказалось, что в предбаннике, в который мы попали просто отжав двери найденным в багажнике флайбуса домкратом, ужасно пыльно. Парни, предусмотрительно сложившие алые мундиры, вместе с фуражками, кипельно-белыми перчатками, и ремнями в багажник флайбуса, переглянулись, и стянули рубашки, оставшись в майках и парадных брюках с лампасами. Они дружно сопели над панелью управления, уже нисколько не заботясь о собственном внешнем виде. Увы, эта панель была куда как более древней, а конфет в этот раз я не прихватила. Мы с Амели по очереди наблюдали за процессом, давая советы, некоторые из которых признавались полезными, а некоторые высмеивались, как бестолковые. При этом время от времени кто-нибудь, в очередной раз наступив на камень, проклинал бальные туфли на кожаной подошве, пригодные только для паркета и собственную несообразительность, не позволившую нам переодеться. В общем — всем было весело.

Бункер мы все-таки вскрыли — внутри не было ничего особенного: три небольших комнаты без мебели, бетонные стены с облупившейся краской и отваливающейся штукатуркой, огромные толстые кабели, змеившиеся по стенам и потолку, железные коробки с кучей непонятных лампочек и переключателей, помеченных аббревиатурой. Хорошо хоть внутри пыли не было. Обнаружился крохотный санузел с унитазом и душевым поддоном, сделанными из металла, и маленькая кухонька, которую мы опознали только благодаря парням, заявившим, что на отцовском полигоне в кухне убежища стоит точно такая же плита, только гораздо менее ржавая.

И вот посреди этой разрухи и состоялся знаменательный разговор:

- Девочки, — неожиданно серьезно обратился к нам Пашка, — Вы сильно хотите замуж?

Мы с Амели переглянулись и прыснули, отрицательно мотая головами.

- Знали бы вы, как нам это все, — Амели сделала изящный жест, обводя платье и пришедшие в негодность туфельки, — надоело. Девочек Лисси начинают настойчиво сватать с четырнадцати лет, так что вы не первые потенциальные женихи… не только в нашей жизни, но и в этом году…

- И даже в этом месяце, — фыркнула я, — Мы хотим учиться дальше, получить профессию, что-то сделать, чего-то достичь, и как можно позднее оказаться переваливающимися утиным шагом колобками в поместье Лисициных за пару месяцев до родов.

Парни просияли, и мы заключили 'Пакт о ненападении', как назвала его Амели, о том, что не будем поддерживать матримониальные планы наших родителей. Ну, в своих мы были уверенны, правда благородно решили об этом умолчать.

Домой мы вернулись затемно, грязные, но довольные, и почти не удивились, когда дядьБоря, мой папа и дядя Матье, отец Амели вышли встречать нас на крыльцо. Причем и дядьБоря и отец, увидев нас, выбирающихся из флайбуса, синхронно повернулись к дяде Матье с видом: 'Что мы тебе говорили'. Тот бросил на кузину странный взгляд, выдохнул, и стремительно удалился в дом. Наши отцы последовали за ним.

- Что это было? — удивилась кузина.

- А, так, не обращай внимания! — отмахнулся Петька.

- С отцами такое бывает, — согласился с ним Пашка.

- Соня, Соня, тебе плохо?! — выдернул меня из воспоминаний голос Мии.

- Нет, все в порядке… я задумалась, да и слабость, — вынужденно призналась я.

- Тебе бы поспать, — встревожено откликнулась… подруга?