Троцкий

Какъ бы тамъ ни было, фразеологію марксистскую, опъ, несомннно, усвоилъ въ совершенств и разсуждать о роли личности, о классовой борьб, значеніи производительныхъ силъ и т. п., онъ могъ, какъ самый заправскій марксистъ, п съ присущимъ ему талантомъ. Но, какъ только онъ пытался отъ усвоенной теоріи перейти къ практик, къ марксистскому творчеству, къ примненію матеріалистическаго пониманія исторіи къ живой жизни, онъ неизмнно обнаруживалъ полное безспліе.

Опъ взялся писать о массонств съ точки зрнія матеріалистическаго пониманія исторіи. Онъ досталъ три пли четыре кнпгп по этому вопросу (это было тогда, когда къ намъ уже допускались кой-какія книги) и думалъ, что итого ішолн достаточно. Понятію, что илъ итого ничего іи⁶ могло пыйты и не⁶ нышло, и оіп. сіюю загі.ю 01 гаппль.

Однажды, оіп. прислалъ мн длинное іі:іл»⁶у;к^⁶ні«⁶ на тему о Цльной и понрсмеііпой плат. (Нь агитаціонныхъ брошюркахъ, — обыкіюненію народническаго происхожденія, — иелаеь борьба на іюнремешп ю плату прелинъ (-дльной). Нпая, что марксисты осіыну обіцегтиеііііыхъ яиленій 11НД5ГП» іп. состояніи и рост Нрои.шоіителыіыхь СП ЛЬ, ОНЪ. нь разрзъ съ устаііокншіііімін я ереін реіюлюпюіюрипь іпглядами, безстрашно защищалъ преим}щестио еді.лыюй платы иередл, нонременіюГі: она унеличннаеп. піігсііспн-ность, а, стало быть, и иронзнодителыюгть труда, она даетъ нолможпость бол.е прлннлыіой и научной оціаікн ларабот-ноіі платы, какой достоиігь ютъ пли тругой рабочій и т. і. Интересы пронляодетна были ралоб|)аны имъ прекрасно и иечсрпынаюіцнмъ образомъ. Пт. споемъ унлечепін, оіп» ла-бы.гь только, что рабочій яиляется не ю.іі.ко матеріаломъ, обслужіінаюшпмъ ііроппіпід« тію, по и субт.сктмь, интересы КОТОрвГО, 1П. Конц ІЮІІЦоііъ, зГО Проилнотстію ТОЛЖІІО имть ісь ни іу. ')го была система Тмі.тра гл. лароцлн⁶ ).

Среди политическихъ ллк.іючешіыхь было ніа колько юношей, прямо мальчнкоісь, которые кі. реи пиніи никакаго отношенія не имли и были арестонаны только потому, что случайно были лпакомы гь ті.мь или трусимъ реію.іюціо-неромъ. Такихъ іошнпей дер;кали мсяцами. Отцу отного изъ такихъ юпошеіі жащармы лаянн іи. что иып\стнтъ сына, если отецъ и посщаетъ нысчь его, какъ только топ порвется домой.

Пто нолмутп.іо нсі-.х’ь политическихъ заключенныхъ. Г»ы.гь ПОДПИТЪ Ноііроеь о исеобіцей Го.ЮТоцк. чтобы т.ікимі. путемъ алстанить жантмрмонь псноботить юіюшу. I»роіі-штейіп. сталь но г.іапі; кампаніи аа гы.ютнку. Я нмсті; съ немногими другими былъ проттікъ.

(’ообщаться нт. тюрьм, конечно, не легко, а если щ-МННПСТр ’.ЦІЯ итого оіірі’т.к НПО не Хочсгь. то п почти Оо-нсмт. ненолмоікію. Понятію, что мы, нр<<іпннпкп го.юі >н-ки, не могли развить своихъ доводовъ передъ зеленой молодежью, которая, не имя возможности разобраться въ сущности вопроса, взвсить свои силы п предвидть вс возможныя послдствія, и боясь показаться трусливой, голосовала, какъ всегда въ такихъ случаяхъ бываетъ, за то, что ей казалось, по вншности боле революціоннымъ: голодовка была принята подавляющимъ большинствомъ голосовъ.

Но скоро, конечно, обнаружилось, что голодать не такъ легко, какъ голосовать за голодовку; и та же самая очень “революціонная” молодежь первая быстро стала отпадалъ, предоставивъ продолжать голодовку своимъ вождямъ и всмъ сознательнымъ противникамъ ея. Черезъ три дня стало ясно, что голодовка потерпла полный крахъ.

Надо было искать благовиднаго предлога для ея полнаго прекращенія. Къ счастью, администрація тюрьмы очень сочувственно къ намъ относилась и всячески старалась помочь намъ выйти изъ затруднительнаго положенія. Посл краткаго совщанія, мы ршили требованіе къ жандармамъ объ освобожденіи невиннаго юноши замнить требованіемъ отъ тюремной администраціи (заручившись заране ея согласіемъ на это) разсадить насъ по камерамъ, согласно представленному нами плану. Администрація, конечно, согласилась тмъ боле охотно, что дла наши были дознаніемъ закончены, и строгая изоляція уже теряла всякій смыслъ. По этому плану я съ Бронштейномъ были посажены въ сосднія камеры, между которыми, какъ мы раньше знали, было въ стн отверстіе (скрытое парашей), черезъ которое можно было свободно сообщаться. Когда насъ такимъ образомъ разсадили, я, воспользовавшись возможностью свободно съ глазу на гласъ поговорить съ Бронштейномъ черезъ отверстіе, указалъ ему на то, что я былъ правъ, когда былъ противъ голодовки. Печальный результатъ ея, казалось, доказывалъ это съ неоспоримой очевидностью. Къ моему крайнему удивленію, Бронштейнъ не только не былъ обезкураженъ, но съ чувствомъ полнаго удовлетворенія находилъ, что, несмотря на отказъ отъ нашего ультимативнаго требованія и на то, что юноша, изъ-за котораго мы голодали, остался въ тюрьм, мы одержали полную побду: во-первыхъ, вся Европа будетъ знать объ этомъ; во-вторыхъ, насъ разсадили, какъ мы желали, и. т. д., и т. д.

Это было наше первое тактическое разногласіе.