Читаем Троцкий полностью

Какъ я уже указывалъ, во всхъ тактическихъ вопросахъ онъ всегда былъ съ большевиками, хотя организаціонно связывалъ себя еъ меньшевиками. Связь ата, какъ я также указывая!., на мой взглядъ, объясняется чисто случайными обстоятельствами въ моментъ возникновенія меньшевизма. Большевикъ по натур, Троцкій сталъ меньшевикомъ но необходимости.

Во время одной изъ нашихъ бесдъ черезъ волчекъ, я задалъ ему прямой вопросъ: неужели опъ, считающій себя марксистомъ, не видитъ, что меньшевики именно являются настоящими марксистами, и что большевикамъ совершенно чуждъ марксистскій образъ мышленія. Онъ призналъ справедливость этого (иначе какой бы онъ былъ меньшевикъ?) и допустилъ, какъ самоочевидную вещь, что Іеппнъ совсмъ не марксистъ. Однако, при атомъ опъ прибавилъ, что меньшевики совершенно неспособны къ живому, активному политическому дйствію, въ то время, какъ большевики всегда умютъ схватывать настоящую здоровую, правильную тактику. II въ его словахъ явно звучала горячая симпатія къ близкимъ ему по духу большевикамъ и съ трудомъ скрываемая антипатія къ совершенію чуждымъ ему меньшевикамъ.

“Какъ ты объяснишь, въ такомъ случа, такое странное обстоятельство, что правильную маркі истскую тактику могутъ проводить только очевидные не марксисты, а марксисты совершенно неспособны къ марксистской тактик?”

Па ото я отвта не получилъ . Км у “номшалп”, и оиъ больше къ этому вопросу не возвращался.

Одііажды онъ принесъ мн свою написанную въ тюрьм п только что напечатанную брошюрку: “Папіп задачи въ связи съ разгономъ Думы” (не ручаюсь за буквальную точность заглавія, но таково было ея содержаніе). Онъ, надо полагать, этимъ своимъ произведеніемъ былъ очень доволенъ. И ему, иовндимому, очень хотлось услышать похвалу изъ чужихъ устъ. По этий ли, или по другой причин (судить не берусь), но онъ попросилъ меня подробно написать мое мнніе о ней. Я охотно согласился: при вынужденной тюремной бездятельности и у меня жажда хоть какой-нибудь дятельности далеко превосходила предоставляемыя для нея возможности.

Въ этой брошюрк Троцкій откровенно признается, что тактика бойкота въ первую Государственную Думу была ошибкой10): “Мы не учли момента, и надо не бояться открыто признаться въ этомъ”.

Но когда онъ переходитъ къ “Нашимъ задачамъ”, онъ прямо поражаетъ бдностью мысли и отсутствіемъ реальнаго содержанія. Никакой осязаемой тактики онъ, въ сущности, не предлагаетъ . Все изложеніе ограничивается громкими трескучими фразами, не дающими читателю никакого указанія: что же длать?

Я уже въ другомъ мст указывалъ, что Троцкій могъ въ свое время хорошо излагать теорію марксизма, но когда дло доходило до примненія его па практик, онъ неизмнно пассовалъ.

Марксизмъ,—безстрастно анализирующій соціальный организмъ, выясняющій роль соціальныхъ группъ въ немъ, соціальныя силы, движущія этотъ организмъ въ томъ или иномъ направленіи, — совершенно чуждъ всему психическому складу Троцкаго, слишкомъ занятаго своей собственной личностью и ея именно ролью въ исторіи даннаго момента. У него не хватаетъ терпнія внимательно и вдумчиво вчитываться въ страницы книги жизни. Онъ быстро перелистываетъ ее, спша отыскать свое имя въ ней и занять свое мсто (непремнно первое и, по возможности, эффектное). Статья пли брошюра: “Наши задачи”, “Наша тактика” и т. п. должна только оправдать занятую позицію. Гд ужъ тутъ до марксистскаго анализа? Онъ посл, блыми нитками, пришивается спереди пли сзади, смотря но тому, кокъ ото диктуется архитектурными соображеніями, а то и совсмъ забывается.

Кадеты Родичевъ и Петрункевичъ, черепъ Думу, стали героями страны. Лавры, доставшіеся имъ, могли бы достаться “намъ”, еелп-бы “мы” по сдлали ошибки, правильно учли бы моментъ и т. д. А потому “Наши задачи”, “Наша тактика” и т. д., и т. д.

Кое-какіе общипанные лавры во второй Дум выпали и на “нашу” долю, по не въ лиц Троцкаго, котораго они опять миновали, а въ лиц большевика Г. Алексинскаго11 ).

Изъ всхъ профессій, въ которыхъ Троцкій до сихъ поръ, съ большимъ или меньшимъ талантомъ изощрялся-памфлетиста, публициста, народнаго трибуна, дипломата. — ота профессія политика-аналитика меньше всего соотвтствуетъ его психической конструкціи. Тутъ онъ наиболе рзко обнаруживаетъ свою Ахиллесову Пяту. Г> ’ • всего на своемъ мст онъ, пожалуй, въ теперешней роли фельдмаршала. 0а атомъ поприщ вс его таланты могутъ развернуться но всю ширь.

Такъ или иначе брошюрка мн совсмъ не поправилась. П откровенно написалъ свое мнніе, въ вид критической зажтки, не скрывая того, что я думалъ, но, попятно, въ очень корректной, дружеско-товарищеской форм. Мн и въ голову не приходило, что ата моя невинная замтка, въ отвтъ на его просьбу, можетъ сколько-нибудь повліять на наши отношенія, въ особенности, если принять во вниманіе разницу общественно-политическаго удльнаго вса каждаго изъ насъ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Клуб банкиров
Клуб банкиров

Дэвид Рокфеллер — один из крупнейших политических и финансовых деятелей XX века, известный американский банкир, глава дома Рокфеллеров. Внук нефтяного магната и первого в истории миллиардера Джона Д. Рокфеллера, основателя Стандарт Ойл.Рокфеллер известен как один из первых и наиболее влиятельных идеологов глобализации и неоконсерватизма, основатель знаменитого Бильдербергского клуба. На одном из заседаний Бильдербергского клуба он сказал: «В наше время мир готов шагать в сторону мирового правительства. Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров, несомненно, предпочтительнее национального самоопределения, практиковавшегося в былые столетия».В своей книге Д. Рокфеллер рассказывает, как создавался этот «суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров», как распространялось влияние финансовой олигархии в мире: в Европе, в Азии, в Африке и Латинской Америке. Особое внимание уделяется проникновению мировых банков в Россию, которое началось еще в брежневскую эпоху; приводятся тексты секретных переговоров Д. Рокфеллера с Брежневым, Косыгиным и другими советскими лидерами.

Дэвид Рокфеллер

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное