Троцкий. Книга 2

Но Троцкий с сомнением и недоверием отнесся к конкретным предостережениям, в частности, в отношении Этьена (Зборовского), заменившего сына в редакции "Бюллетеня". Изгнаннику везде чудились провокации. Предостережение Орлова не сыграло той роли, на которую рассчитывал бывший советский резидент в Испании. Нужно сказать, что не только Троцкий оказался в осаде. Многие его самые близкие сторонники также находились под наблюдением секретных агентов, вербуемых часто из сотрудников Коминтерна. Узнать адреса многих приверженцев Троцкого помог все тот же "Тюльпан" (Зборовский). В августе 1937 года он сообщал в Москву, что "Сынок" уехал из Парижа и поручил ему вести все дела: переписку, текущую корреспонденцию, связь с различными лицами, пересылку почты и документов "Старику" и т. д. Далее в донесении говорится, что, для того чтобы "Мак" мог вести всю корреспонденцию самостоятельно, "Сынок" передал ему свой "маленький блокнот", в котором имеются все адреса, используемые "Сынком". "Как известно, об этом блокноте и его обладании мы мечтали в течение целого года, но нам никак не удавалось его заполучить ввиду того, что "Сынок" никому его на руки не давал и всегда хранил при себе. Мы Вам присылаем этой почтой фото этих адресов. В ближайшее время мы их подробно разработаем и пришлем. Имеется целый ряд интересных адресов…"[159] В том числе здесь были адреса лиц из непосредственного окружения Троцкого в Мексике.

НКВД знал о Троцком слишком много, чтобы у того остались шансы уцелеть.

По указанию лидера IV Интернационала в печати была помещена небольшая статья "Жизнь Л.Д.Троцкого в опасности", в которой общественности сообщалось, что изгнаннику известно о готовящемся на него покушении. В публикации ясно говорилось и о том, откуда исходит угроза: от Сталина, Москвы, НКВД. В ней подчеркивалось: "Пока жив Л.Д.Троцкий, роль Сталина, как истребителя старой гвардии большевиков, не выполнена. Недостаточно приговорить тов. Троцкого вместе с Зиновьевым, Каменевым, Бухариным и др. жертвами террора к смерти. Нужно приговор привести в исполнение". В статье речь также шла о том, что в Койоакане уже "была произведена попытка покушения на тов. Троцкого. Под видом посыльного, принесшего подарок, в дом пытался проникнуть подозрительного вида человек. Попытка эта сорвалась, так как поведение его показалось подозрительным. Воспользовавшись случаем, он скрылся, оставив поблизости пакет с взрывчатым веществом"[160]. В статье указывались фамилии сталинских агентов, прибывших в Мексику из Испании. Некоторые фамилии были верны. Но в этом списке не было ни Эйтингона, ни Меркадера, ни Григулевича, ни других основных лиц, входивших в группу для проведения операции. В оперативной жизни у них у всех были, разумеется, другие фамилии и другие имена.

В это же время Троцкий пишет два письма в редакцию "Бюллетеня", где сообщает: "В ближайшие два-три месяца вы не должны ждать от меня новых больших статей. Я обязался в течение ближайших 18 месяцев написать книгу о Сталине и закончить книгу о Ленине…" Через два дня он пишет по тому же адресу: "…относительно статей товарища Бармина^{20}, то они прибыли в такой момент, когда у нас здесь была большая тревога (попытка покушения того типа, который был применен в Болгарии против Солоневичей). Я вынужден был на известное время покинуть квартиру без рукописей и документов…"[161] Отправив подготовленные материалы в "Бюллетень", Троцкий скрылся в одной из мексиканских деревень. А копии его статей для "Бюллетеня" уже были на пути в Москву. Щупальцы сталинских агентов по-прежнему цепко держали изгнанника. "Вест" сообщал в Иностранный отдел: "Бюллетень" выйдет 15 апреля. Почти все — статьи "Старика", часть которых Вы получите или получили последней почтой…"[162]

В Москве знали, что Троцкому известно о готовящейся акции против него. Один из крупных советских разведчиков Яков Исакович Серебрянский в конце 30-х годов смог похитить часть архива Международного секретариата троцкистов в Париже при помощи того же Зборовского. Там есть документы, из которых явствует, что в секретариате знали о возможности покушения на Троцкого с целью "возмездия террористу". Например, в документе, датированном еще 19 ноября 1935 года, указывается, что на заседании, где присутствовали Мартин, Люран, Дюбуа, Кларт, Менье, Корин, было рассмотрено письмо Фреда Зеллера, посетившего Советский Союз, а затем побывавшего у изгнанника в Норвегии. В этом письме содержалось предложение "убить Сталина". Письмо Зеллера признано секретариатом явно "провокационным"[163]. Сталину был выгоден миф о готовящемся на него "покушении троцкистов", ибо тогда более оправданными выглядели не только карательные меры в собственной стране, но и действия Иностранного отдела НКВД, развернувшего широкомасштабную охоту на Троцкого за рубежом.