Троцкий. Мифы и личность

Стремясь к затягиванию переговоров и использованию конференции для революционной пропаганды, Троцкий не считался с тем, что до заключения договора время работало против России. Затяжка переговоров привела к тому, что в них стала участвовать делегация Украинской Народной Республики. Ее глава Голубович огласил декларацию Центральной рады, в которой говорилось, что «власть Совнаркома не распространяется на Украину» и поэтому делегаты «будут вести переговоры самостоятельно».

В оправдание Троцкого можно сказать, что его действия не вызвали осуждения в Петрограде. Там вновь ждали быстрого изменения обстановки, на сей раз на Украине, по мере того как советские войска продвигались к Киеву.

Во время перерыва в работе конференции 11 (24) января 1918 года состоялось заседание ЦК по вопросу о переговорах в Бресте. На нем Ленин вновь предложил принять тактику затягивания переговоров, что получило полную поддержку членов ЦК. За призыв к революционной войне выступили двое против двенадцати, при одном воздержавшемся. Формула Троцкого: «Мы войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем» – получила 9 голосов против 7.

Грань, отделявшая ленинскую политику «всяческих затяжек» от троцкистской формулы «ни мира, ни войны», была очень зыбка. Как и раньше, ориентация на конъюнктурные соображения открывала дорогу для авантюристической политики, откровенно игнорирующей интересы страны. Позже Троцкий мог, не без оснований, объяснять свое поведение в Бресте позицией руководства партии: «Все, в том числе и тов. Ленин, говорили: «Идите и требуйте от немцев ясности в их формулировках, уличайте их, при первой возможности оборвите переговоры и возвращайтесь назад». Отвечая Троцкому на VII съезде партии, Ленин заявил: «Он цитировал часть разговора со мной, но я добавлю, что между нами было условлено, что мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаем».

Политика затяжек не оправдала себя. Хотя Центральная рада оказалась изгнанной из Киева и в Брест прибыли делегаты Украинского Советского правительства, Центральные державы не признавали полномочий новых представителей Украины. 27 января (9 февраля) Германия и другие участники брестских переговоров подписали мир с Центральной радой. В обмен на продовольственную помощь Германия и Австро-Венгрия обещали военную поддержку Украинской Народной Республике. В тот же день в подкомиссии по территориальным вопросам Германия и ее союзники предъявили советской делегации требования, которые исходили из того, что Россия утратила контроль над огромными территориями.

На заседании 10 февраля (28 января) глава германской делегации Кюльман спросил Троцкого, не сообщит ли он свои соображения, которые помогли бы прийти к удовлетворительному решению вопроса. Военный эксперт советской делегации Д.Г. Фокке так описывал поведение Троцкого после вопроса Кюльмана: «Троцкий встает, нервно подергивая свою мефистофельскую бородку. Глаза горят злым и самоудовлетворенным блеском. Горбатый нос и выступающий вперед острый подбородок сливаются в одно обращенное к противной стороне оскаленное острие. Троцкий читает звонким, металлическим голосом, отчеканивая каждое слово».

Объяснив участникам конференции, что мировая война ведется в интересах империализма, Троцкий заявил: «Мы более не желаем принимать участие в этой чисто империалистической войне, где притязания имущих классов явно оплачиваются человеческой кровью. Мы с одинаковой непримиримостью относимся к империализму обоих лагерей, и мы более не согласны проливать кровь наших солдат в защиту интересов одного лагеря империалистов против другого… Мы выводим нашу армию и наш народ из войны… Мы выходим из войны. Мы извещаем об этом все народы и их правительства. Мы отдаем приказ о полной демобилизации наших армий, противостоящих ныне войскам Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии». Последняя фраза Троцкого свидетельствовала о наличии у него полномочий, позволявших ему единолично объявить о демобилизации российских армий.

Но это была лишь первая часть формулы выхода из войны. Троцкий продолжал: «Мы заявляем, что условия, предложенные нам правительствами Германии и Австро-Венгрии, в корне противоречат интересам всех народов… Народные массы всего мира, руководимые политическим сознанием или нравственным инстинктом, отвергают эти условия в ожидании того дня, когда трудящиеся классы всех стран установят свои собственные нормы мирного сожительства и дружеского сотрудничества народов».