Троцкий

Один из восставших полков под командованием лейтенанта-большевика двигался по Невскому. Это была впечатляющая картина. Такой силы, казалось, было бы достаточно, чтобы удержать весь город — если только против нее не подымется другая такая же вооруженная сила. Передние ряды полка уже начали заворачивать на Литейный, как вдруг со стороны Знаменской площади послышалось несколько выстрелов. Командир колонны (он ехал на автомобиле) обернулся и увидел сверкающие пятки своих солдат, которые разбегались кто куда. Через несколько минут автомобиль уже стоял один-одинешенек посреди Невского проспекта в центре глумящейся толпы. Раненых не было. Аналогичные случаи происходили в это время и в других местах столицы.

Восставшая армия не знала, куда и зачем она должна идти. Ее не вело ничего, кроме настроения.

Короче говоря, 3 июля по городу шаталась армия — без дисциплины, возможно, без руководства, но все же армия. Армия эта была явно раздражена: не столько Временным правительством, сколько Советами, которые его поддерживали. Общее настроение выразил один из рабочих: размахивая кулаком в сторону министра социал-революционного правительства, он крикнул в бешенстве: «Сволочь! Бери власть, пока дают!»

На следующий день уличные демонстрации достигли своего апогея, когда большевики устроили то, что они называли «мирной вооруженной демонстрацией» в поддержку ныне уже классического лозунга «Вся власть Советам!»

«Мирная демонстрация» тотчас приобрела взрывчатую силу: 20000 вооруженных кронштадтских матросов присоединились к демонстрации четвертого июля; они направились прямо к штаб-квартирам большевиков.

Ленин выступил перед ними довольно осторожно. Он старался не брать на себя никаких обязательств, только советовал морякам проявлять «твердость и бдительность»: «в надлежащее время власть перейдет Советам».

Во всем этом трудно разобраться, поскольку большевики впоследствии стали начисто отрицать всякую свою ответственность за беспорядки, которые, по их утверждению, явились «спонтанным» взрывом негодования масс, хотя не подлежит сомнению, что вооруженные моряки были самой главной и самой опасной силой этих беспорядков, а их Кронштадтская крепость давно уже славилась, как самая яростная и воинственная боевая единица.

Во всяком случае 4 июля вокруг штаб-квартиры Советов в Таврическом дворце собралась огромная разъяренная толпа. Возглавляемая зачинщиками насилия, кронштадтскими моряками, эта толпа угрожала находившимся во дворце социалистам физической расправой; собравшиеся отказывались разойтись, пока социалисты не отрекутся от коалиции с Временным правительством.

Размеры толпы, ее возбуждение, угроза насилия — все это сильно взбудоражило столицу. По всему городу происходили столкновения и беспорядки. Большевики, прежде подстрекавшие толпу, теперь сами старались ее сдержать; но поскольку манифестации не имели цели, а призыв к восстанию был отменен, то для страстей толпы не было выхода. Лишь когда несколько отрядов с передовой вступили в столицу, эти страсти стали постепенно утихать.

Но на сей раз правые элементы столицы, притихшие было в первые дни беспорядков, в свою очередь были возбуждены пришедшими в этот момент сообщениями о провале последнего наступления на фронте. Эти сообщения пришли одновременно со сногсшибательной сенсацией: большевики оказались германскими агентами! Эта новость была опубликована в патриотической прессе в виде документов, показывающих, что Ленин получал субсидии от германского генерального штаба.

Речь шла ни больше ни меньше, как о государственной измене в военное время! Всем замешанным угрожала смертельная опасность.

Сообщение о германских субсидиях произвело сокрушительный эффект. Ведь и история с пломбированным вагоном, и ленинская антивоенная агитация были общеизвестны.

Насилие, поощряемое большевиками, неизбежно должно было вызвать такую же яростную реакцию. Провал наступления на фронте, страшный удар по армии, правым элементам и правительству в целом и одновременно нараставший, ныне многократно усиленный страх перед переворотом вызвали страшную волну ярости.

Были выписаны ордера на арест Ленина, Зиновьева и Каменева. Ленин вынужден был бежать и прятаться, два его товарища — тоже.

Связи Ленина с германским правительством были раскрыты в самое неподходящее время — после провала попытки мятежа. Ленин был разоблачен.