Troubled Land

Шульга переключил систему дополненной реальности в режим карты. До первого важного промежуточного объекта оставалось триста пятьдесят метров.

Многополосное скоростное шоссе с отличным покрытием, частыми развязками и эстакадами, переброшенными через железнодорожное полотно, соединяло Горловку и Донецк самым быстрым маршрутом. Чтобы попасть из одного города в другой, можно, конечно, пользоваться и второстепенными дорогами, идущими через Ясиноватую, именно так Шульга и Назгул вечером покидали Донецк. Но эти дороги идут по населенным пунктам. Асфальт там совсем убитый — особенно не разгонишься. А главное — движение ограничивают железнодорожные переезды. Двигаясь по объездному бетонированному шоссе можно добраться до пункта назначения в два-три раза быстрее. Поэтому местные, невзирая на то, что трасса находится на дистанции, доступной для украинской артиллерии, продолжали активно им пользоваться.

Но это гражданские, которых по ночам в силу действия того же комендантского часа здесь нет, да и быть не может. У военных другие резоны. Трасса Горловка-Донецк имеет для сепаров значение оперативное. В силу тех же причин — сложнопроходимость агломерации, пересеченной железнодорожными ветками, трубопроводами и промышленными объектами. Это единственная рокада, по которой в случае серьезной войны можно оперативно перебрасывать войска на участке от Горловки до аэропорта. Сепаратисты это отлично понимали, потому еще с пятнадцатого, когда линия разделения стабилизировалась, выстроили для прикрытия этой коммуникации хорошо укрепленную линию обороны.

Трасса была широкой — на прямых участках до сотни метров открытого простреливаемого пространства, и ее никак нельзя обойти, придется пересекать. На двухкилометровом отрезке, который Шульга с Назгулом избрали для перехода, располагалось три взводных опорника и несколько наблюдательных пунктов.

В иной ситуации они поступили бы просто, заказали артналет по развязке и, пользуясь суматохой, проскочили под общий шум. Но их конечная цель требовала полнейшей тишины и покоя. Потому приходилось надеяться на чувствительные приборы и, в немалой степени, на удачу.

Последнюю сотню метров до трассы они шли, как по минному полю. Осторожно, шаг за шагом, осматриваясь и фиксируя каждый подозрительный объект, который засекали снуферы с тепловизором.

Только убедившись, что в зоне видимости никого нет, ползком подобрались по невысокой майской траве к асфальту. День был солнечный, безветренный. Нагревшаяся поверхность медленно отдавала тепло. И это большой плюс — на таком фоне издалека их вряд ли рассмотрят с опорников наблюдатели.

Для того, чтобы пересечь открытое пространство в полном снаряжении, им понадобится около тридцати секунд. Шульга еще раз в режиме карты просмотрел все засеченные объекты в радиусе пятисот метров. Ни один ни с севера ни с юга не перемещался в их сторону. Мысленно перекрестившись, подал команду.

— Вперед!

Назгул вскочил. Пригибаясь и чуть петляя, чтобы быть похожим на пересекающего дорогу зверя, перебежал на противоположную сторону, растворился в придорожном кустарнике. Секунд через двадцать в динамике спутникового канала раздался короткий щелчок: все нормально, вокруг чисто.

Еще раз глянув на карту, Шульга выдохнул и рванулся вперед. Повторяя отработанные движения, голова вниз, ноги чуть согнуты, рывки небольшим зигзагом, достиг спасительной зеленки, проломился через куст и упал в траву. Рассмотрел метрах в пяти силуэт Назгула. Выдохнул.

Подождали минут пять. Убедившись, что у противника не начался резкий радиообмен, а все засеченные объекты где были, там и остались, продолжили движение.

За трассой начиналась нейтральная полоса, тянущаяся до конечной цели — промзоны.

Глава 2.Филин

Передача смены затянулась до темноты. Комвзвода, уходящий с позиций, бывший луганский ВВ-шник, быстро ввел Филина в обстановку. Ничего нового, в целом. Позиции укров не поменялись. Снайперские точки вскрыты и пристреляны. Минометные батареи хрен знает где, как обычно, артиллерия за высоткой, прикрывает развязку.

Наблюдая за тем, как его бойцы спрыгивают в окопы и, волоча пожитки, распределяются по блиндажам, Филин под визгливый голос старшины роты, который на повышенных тонах обсуждал со своим коллегой ведомость приемки-передачи имущества и выяснял, кто должен на этот раз убирать толчок, поднялся на наблюдательный пункт.

Взводный опорник, на котором ему и его людям выпало счастье провести ближайшие две или три недели, представлял собой небольшую систему траншей, соединяющих блиндажи и огневые точки. Приехав на позицию прошлой осенью, Филин, оценив обстановку настоял, чтобы его ввод находился именно здесь. И не ошибся.

До конца января участок, примыкающий к Авдеевской промзоне, был довольно спокойным. Постреливали, конечно, но ни серьезных артналетов, ни, тем более, штурмов ни та, ни другая сторона не осуществляли. По мелочам, как везде. То бандеровцы шмальнут по дорожной развязке, то ополченцы полезут отжимать плохо оборудованные позиции.