Трубадура

Свадьба пришлась на привычно жаркий и солнечный день. Замуж Тучка выходила в свадебном одеянии  Василисы Карповны, кто бы мог подумать! Степка оторопело оглядел свою невесту в платье из тонкого шитья, которое так ладно сидело на ее фигуре, будто на Ту было шито. Снежно-белый цвет оттенял загорелую кожу, а фигурный край красиво открывал колени.

- Ба, - Степка обернулся к Василисе, - ты что, вот такое… вот в таком… коротком… замуж выходила?

- Тогда все такое носили! – Василиса Карповна степенно огладила нарядный шелковый платок, повязанный особым узлом. – А ноги у меня не хуже были.

Особой торжественности в бракосочетании не наблюдалось. Нетерпеливо переминался с ноги на ногу Аркадий, тихонько плакала Лариса, что-то мурлыкал себе под нос Левка. И лишь Василиса стояла степенно, даже монументально, всем своим видом обозначая важность момента.  Тура была тиха и немного бледна, но на положенные вопросы отвечала твердо. Впрочем, церемония завершилась быстро. И вот уже в руках у Степки документы, на пальцах у обоих – кольца, а в глаза бьет яркое послеполуденное солнце.

- Горько! – кричит Лелик, Аркадий хлопает шампанским и тут же отдает бутылку Лариному мужу.

- Не буду ни пить, ни целоваться на голодный желудок! – протестует Степан, но его властно притягивают за шею и целуют уже супружеским поцелуем.  Шампанское распивают из бумажных стаканчиков гости, пока он – в черных брюках и белой рубашке – кружит на руках ее – в простом белом коротком платье. Но голова от счастья кружится у них обоих.

*

Яркие южные звезды и круглобокая, слегка надкусанная слева луна выступали в роли светильников над наконец-то притихшим темным садом. Молодая женщина в коротком белом платье прошла, босая, по еще теплой земле и  села на колени к своему новоиспеченному мужу.  Он обнял ее за талию, а она запустила пальцы в его тяжелые смоляные кудри на затылке. Запрокинула голову, глядя на яркие южные звезды.

- Степ, неужели это правда?

 - Полагаешь, кто-то в состоянии такое выдумать? – он обвел рукой  вокруг. Мать и дочь, Василиса и Лариса, сидя за столом, обнявшись и прижавшись лбами, что-то шептали друг другу.  Тренер детского волейбольного клуба Аркадий Ефимович Кузьменко жалостливо гладил по голове нынешнего мужа своей бывшей жены, который норовил упасть под стол после того, как облегчил душу на клумбе с пионами из-за  знакомства с местными винами.  Черноглазый парень с улыбчивым ртом  что-то тихонько наигрывал на гитаре и напевал сам себе. На столе, убранном белой расшитой скатертью, стояла рамочка с фотографией, с которой улыбался из-под седых бровей в день сорокалетия своей свадьбы Павел Корнеевич Дуров.  – Ты думаешь, у кого-то хватит фантазии на это все? Не хватит. Так что это все правда.

_________

(1) «О́йся, ты о́йся» — плясовая казачья песня на мелодию кавказской лезгинки. Написана (предположительно) во время Кавказской войны XIX века.

Эпилог. За камерой – человек с камерой.

Эпилог. За камерой – человек с камерой. Боязно после великих-то, а что делать? Больше некому.

По комнате пронесся рев раненого бизона. Ему вторили через открытое окно из других домов. Шум такой, что можно позволить себе стон. Господи, когда же… это… закончится… или начнется…

- Да что ж такое! – Аркадий вскочил на ноги и начал метаться из угла в угол. – Ну как же так?! Три очка! Три!  Два-ноль! Третья партия!

Пока он стенал, проиграно еще одно. От поражения в финале олимпиады российскую сборную отделяли два очка. А вот уже одно. Аркадий со стоном упал обратно на стул. Тура плотнее сжала колени. Давай, Степочка, давай. Ты сможешь. Сцепи зубы и перетерпи. Я вижу, что ты устал. Терпи. Я же терплю.

- Аркашка, может, накапать тебе коньяка? – нерешительно предложила неожиданно робкая Василиса. – У меня там для бисквита припрятано на кухне за мукой.

- Не до капель! – отмахнулся Аркадий Ефимович, не сводя напряженного взгляда с экрана. – Билайо подает, ох как плохо… Прими, Степка, прими!

Степка принял. И розыгрыш команда оставила за собой. Еще поборются. Еще есть силы. Пока стоит на ногах и бьется в полную силу сердце команды.

*

В заокеанский Лос-Анджелес приехало не очень много российских болельщиков, но они ревели и скандировали так, что  волейбольная арена вся вибрировала. Это был великолепный матч, который на розыгрыше последнего очка, когда победа была практически в кармане у бразильцев,  вдруг неощутимо переломился.  И была вытащена, выцарапана, выдрана с кровью другая победа. И сейчас под скандирование толпы болельщиков команда качала тренера. А потом снова обнимались, плакали и смеялись. Звонили, писали сообщения и снова обнимали друг друга.