Трубадуры, труверы, миннезингеры

Вернувшись к себе, Рауль требует жареных павлинов, приправленных перцем лебедей, дичи. Сенешаль напоминает ему о том, что сегодня Великая пятница. Рауль отвечает на это, что позабыл о посте, и отменяет заказанное пиршество. Но все же он играет в шахматы и пьет вино. Ему прислуживают несколько пажей. Они едва успевают наполнять вином его большой кубок. Напившись, Рауль ожесточается против своих врагов, клянется светлым вином, которое он пьет, своим мечом, лежащим около него на ковре, что он станет преследовать их до самого моря. Бернье начинает их защищать, опасаясь за участь своего отца. Происходит ссора, которая, несмотря на вмешательство двух баронов, кончается неприятностью. Рауль ломает о голову своего верного вассала древко копья. Кровь обагряет горностаевый мех Бернье. К счастью, их разнимают. Вскоре Рауль спохватывается и, желая примириться с Бернье, предлагает ему удовлетворение. Но Бернье садится на коня, трубит в рог и, созвав своих людей, покидает Рауля. Он едет к своему отцу и уже вместе с ним после нескольких дней отдыха отправляется в Руа, сеньором которого был родной брат отца Бернье по имени Ведон. Тот, узнав от брата и племянника, в чем дело, созывает вассалов. Собирается десять тысяч рыцарей, которые направляются против Рауля, еще не покинувшего Ориньи. У Рауля столько же войска, сколько и у его врагов.

И вот войска выстроились для битвы. Бароны едут на конях таким сплоченным строем, что, если бы, по выражению песни, на их шлемы была брошена железная перчатка, она не упала бы на землю. Многие рыцари исповедуются друг другу в своих грехах и приобщаются тремя стебельками травы, поручая свои души Иисусу Христу. Бернье заранее проклинает трусов, которые обратятся в бегство, а трувер Бертоле обещает сложить про них песню. Перед битвой происходит бесконечный ряд поединков, сопровождающихся оскорбительной похвальбой. Искусство бьющихся направляется постоянно к одной и той же цели: каждый старается найти какой-нибудь недостаток своего противника, пробивает его щит, разрубает шлем, ломает носовую пластинку. Другие стремятся сбить с головы противника шлем и таким образом срубить ему голову. Иногда удар скользит, отрубает только часть щита, разрушает только часть панциря, отсекает кулак или ногу противника. Но вот наступает общая битва. И наконец трувер повествует о смерти Рауля.

Идет дождь; земля смочена водой и кровью; самые хорошие кони поскальзываются на ней. Рауль сталкивается лицом к лицу с Эрнестом Дуэ; это — его старый знакомый; когда-то, еще в бытность свою при дворе короля Людовика, Рауль убил обоих его сыновей. «Ты ли, — кричит ему Эрнест Дуэ, — тот Рауль де Камбрези, который убил моих детей и моего племянника?» — «Смотри, — отвечает ему Рауль, — я убью и тебя, если вздумаю найти удовольствие в этом!» Рауль ударом своего меча отрубает Эрнесту кисть левой руки. Не будучи в состоянии держать более щит, Эрнест обращается в бегство, погоняя своего коня. Рауль, пришпорив коня, мчится за ним. Напрасно убегая от своего противника, Эрнест умоляет его о пощаде, напрасно пытаются освободить его друзья, поспешившие к нему на выручку. «Помилосердствуй! — кричит Эрнест. — Я молод и не хочу еще умирать. Я сделаюсь монахом, а свои владения отдам тебе». — «Ты умрешь, — возражает ему Рауль. — Ни Бог, ни все его святые не могут спасти тебя».

Слыша богохульство Рауля, Эрнест чувствует, как в его груди зажигается надежда. К нему возвращается и улетевшее было мужество. Как будто для оправдания его надежды является к нему на помощь Бернье. Он все еще не хочет биться со своим прежним сеньором и старается успокоить его словами мира. Но слова мира существуют не для Рауля. Он приходит в ярость, называет Бернье оскорбительным именем и, кинувшись на него, наносит ему такой страшный удар, который покончил бы его жизнь, если бы Бог не вступился за правую сторону. Нанося в свою очередь удар своему противнику, Бернье разбивает его сверкающий шлем, прорезывает панцирь и «вонзает свой меч до самого мозга». Рауль склоняет голову, пытается выпрямиться, хочет еще нанести удар своему врагу, но меч выпадает из его бессильных рук на траву…