Трубадуры, труверы, миннезингеры

Глядит Роланд на друга своего:
Он недвижим, он нем, он страшно бледен.
Ужели он не встанет никогда?
Ужель навек уста его закрылись?
Ужель навек его замолкли речи?
Ужели нет его? И долго, долго
Стоял Роланд в тупом оцепененьи,
На хладный труп товарища взирая…[87]

Но живых призывает к себе жизнь, и Роланд снова кидается в битву. Из всего отряда остались в живых только трое: архиепископ Турпин, храбрый рыцарь Готье и сам Роланд. Они разят врагов, но вот смертельно поражен Готье, упал на землю доблестный Турпин.

Когда Турпин почуял, что на землю
Повергнут он, что дротика четыре
В него вонзились, вновь вассал отважный
Вскочил проворно, бросился к Роланду
И так сказал: «Нет, я не побежден;
Пока хоть искра жизни в нем таится,
Не должен сдаться доблестный вассал!»

Архиепископ поднимается на ноги и бьется снова; бьется и отважный Роланд. Он хочет знать, слышит ли его Карл, и снова трубит в свой рог. Издалека несется ответный звук: Карл услышал его! Слышат звон далекого рога и мавры — и с удвоенной силой бросаются на Роланда! Роландов щит расколот, кольчуга разорвана, его конь пал… Но все ближе слышится звон французских рогов, и неверные обращаются в позорное бегство.

Роланд снял с раненого архиепископа блестящий панцирь и крепкий шлем, перевязал его раны; потом он отнес его на зеленый луг, положил там и сказал:

…прошу я разрешенья
Пойти искать друзей погибших трупы,
Снесу я всех сюда на луг зеленый,
У ваших ног их рядом положу!

Как сказал Роланд, так и сделал: бродя по горам и долинам, он отыскивал трупы товарищей и по очереди клал их к ногам Турпина. Архиепископ благословил их. Вид павших товарищей, вид бездыханного тела бесценного друга Оливье снова поразили Роланда: он горько заплакал, лишился чувств и упал на землю. Теперь настала очередь Турпина служить ему. Архиепископ поднялся, взял Олифант, наполнил его водой из протекавшего вблизи ручья и пошел к Роланду. Но он не смог дойти до него и упал в изнеможении от тяжелых ран.

Роланд очнулся, увидал архиепископа, подошел к нему… Архиепископ был мертв. И Роланд понял, что миг его собственной кончины тоже близок.

На мураву зеленую он пал.
Лежит ничком, к груди своей руками
Прижал он меч и зычный Олифант,
Он лег лицом к стране испанских мавров,
Чтоб Карл сказал своей дружине славной,
Что граф Роланд погиб, но победил…
И бьет он в грудь слабеющей рукой:
«О Боже! Дай в грехах моих прощенье,
Во всех грехах, и малых, и великих,
Что я со дня рожденья совершил!»
И к небу он простер свою перчатку,
И ангелы слетаются к нему.

Между тем Марсилий видит, что над его головой нависли грозные тучи. Он зовет к себе на помощь эмира, царствовавшего в Египте и Вавилоне. Эмир собирает огромные силы и приезжает в Испанию.

Огромны силы диких африканцев,
И по волнам плывут их корабли,
С вершины мачт карбункулы сверкают,
И фонари, и светочи горят;
Все море свет великий озаряет,
И ночью вид прекрасен волн морских.

Эмир объявляет царям, герцогам и графам, сопровождающим его в качестве вассалов, что намерен вести их во Францию. Он посылает посольство к Марсилию, чтобы известить его о своем прибытии в Испанию. Если Марсилий почтит его, он отправится в саму Францию и сорвет с головы Карла его золотую корону; Карл может спастись, отрекшись от христианской веры и покорившись ему. Когда послы прибыли к Марсилию, его супруга, Брамимонда, сказала им в ответ на их приветствие, в котором упоминались имена богов Терва-гана и Аполлона:

Вещали вы бессмысленные речи;
Все боги наши — трусы; в Ронсевале
Они вчера нас предали врагам…