Трубадуры, труверы, миннезингеры

Римский император, сын которого, Веспасиан, был болен проказой, узнал от одного путешественника о чудесах, какие творил некогда Иисус, умерщвленный иудеями при Пилате. Рассказ пилигрима был выслушан потом императорскими советниками, и в Иудею была отправлена комиссия для исследования обстоятельств смерти Пророка и для открытия чего-нибудь принадлежавшего ему.

Посланные императора успели разведать истину о смерти Иисуса. Им удалось также узнать, что у одной старушки хранился его образ. Она сначала запиралась в том, но потом созналась и так объяснила происхождение образа: «Я несла для продажи сделанный мною покров. Случилось так, что мне встретились ведшие Пророка. Руки у него были связаны; за ним шли все иудеи. Увидев меня, Пророк подозвал и просил утереть ему лицо ради Великого Бога. Я сделала это и отошла. Его увели, нанося ему побои. Пришедши домой и взглянувши на полотно, я увидела там отпечаток этого образа».

Вероника (так звали женщину, которой принадлежал образ) отправилась с императорскими посланными в Рим, и Веспасиан был мгновенно исцелен, как только увидел изображение.

Веспасиан задумал отомстить виновникам смерти исцелившего его Пророка[112] и прибыл в Иудею во главе огромного войска.

Обманутые заключением в темницу Пилата, иудеи откровенно рассказывали все подробности распятия Иисуса, обвиняя правителя в неверности императору. Каково же было их удивление, когда их схватили. На требование выдать Тело Иисусово иудеи отвечали, что оно было отдано Иосифу Аримафейскому и что если бы им был представлен этот последний, то и они возвратили бы Тело Иисуса. Многие из иудеев были казнены, а от остальных Веспасиан вновь потребовал выдачи Иисуса или же Иосифа.

Наконец один из иудеев согласился, под условием сохранения ему жизни, указать место, где заперли Иосифа.

Когда отвалили камень у входа в темницу, Веспасиан наклонился и воззвал Иосифа; ответа не было.

— Sire, — сказали ему бывшие с ним, — вы воображаете чудо, думая, что этот человек может быть еще жив.

— Я не поверю, что он мертв, пока не увижу его.

Он потребовал веревку, позвал еще несколько раз Иосифа и, не получивши ответа, спустился в темницу. Осмотревшись, он заметил в одном углу свет и направился туда. Иосиф поднялся навстречу к нему и назвал его по имени. Веспасиан удивился и воскликнул:

— Благословен Господь, спасший тебя, потому что один Он мог сделать это!

Веспасиан и Иосиф бросились друг к другу и поцеловались. На вопрос Веспасиана о том, кому он должен приписать свое исцеление, Иосиф произнес длинную речь, в которой изложил историю творения мира и человека, падения последнего и искупления, Веспасиан вполне убедился словами Иосифа и уверовал.

Когда увидели Иосифа оставшиеся вне темницы, они были изумлены, равно как и иудеи.

Иудея, указавшего место заключения Иосифа, посадили с семейством в лодку и пустили в море на волю Провидения.

С остальными же иудеями Веспасиан «делал, что хотел». Он продавал их римлянам и уступал по 30 человек за один динарий.

Из самого пересказа легенды о Св. Граале легко усмотреть, что она зародилась на Востоке, в Святой земле. Сказание о Св. Граале не имеет, таким образом, кельтского или бретонского происхождения. Ее зерном является легенда об Иосифе Аримафейском. Легенда эта стала распространяться во Франции с того времени, как останки Иосифа Аримафейского были привезены сюда из Св. земли в царствование Карла Великого, а позже монахи Гластонберийского монастыря доставили их в Англию — приблизительно за сто лет до ее завоевания норманнами. Отсюда возникло сказание о путешествии Св. Иосифа Аримафейского в Англию и о его проповеди здесь; это сказание приписывает ему и само основание Гластонберийской обители. По другому сказанию, сам Иосиф не был в Англии, а послал туда своих родственников. Во всяком случае, авторы романов Круглого стола переплели легенду об Иосифе Ари-мафейском и Св. Граале с древними бретонскими сагами: так сложился разнородный материал романов Круглого стола.

Второй из названных нами писателей, Кретьен де Труа, является уже настоящим представителем поэзии бретонского цикла. Он написал, по просьбе графини Шампанской Марии, несколько романов. Мы остановим свое внимание в настоящем очерке только на романе «О рыцаре Льва»[113], так как знакомство с его содержанием может дать ясное представление о романах бретонского цикла светско-рыцарского характера.