Трубадуры, труверы, миннезингеры

За ними шествует царица.
Как светозарная денница,
Ее чудесный лик сиял:
Казалось всем, что день настал.
Девицы перед ней покров
Несут; он соткан из шелков
Арабских; цвет его зеленый
Ласкает взор наш восхищенный.
И над покровом пышным тем
Она несет желанный всем,
Для всех таинственный предмет;
К нему стремится целый свет;
Отрадой служит он и раю;
В нем совмещен, но как, не знаю,
Конец с началом. Тот предмет
Зовется Граалем…

Рыцари садятся за сто накрытых столов, по четыре за каждый. На маленькой тележке привозят золотую посуду. Грааль дает пищу и питье. Сто оруженосцев служат перед Граалем; каждый отправляет свою должность за одним из столов; к чему только они ни протянут руки — к еде или питью, все посылает им Грааль в чаши и на блюда. Но, несмотря на окружающее великолепие, в зале царит уныние. Парцифаль видит перед собой больного короля, замечает всеобщее молчание, но не спрашивает ни о чем. Светское воспитание сковывает его язык. Наконец пир кончен, и все вынесено из залы так же торжественно, как было принесено туда. Гостеприимный хозяин дарит своему гостю превосходный меч, который он носил сам в те счастливые, давно закатившиеся дни, когда он был здоров. После этого король отпускает его на покой.

Парцифалю прислуживают оруженосцы благородного происхождения, раздевают его, и он засыпает на великолепной постели. Но тяжкие сновидения волнуют его душу, пугают его.

Солнце стояло высоко на небе, когда он проснулся. Напрасно он ожидает слуг. На ковре лежит его вооружение, которое он сам должен надеть на себя. Одевшись, он проходит несколько горниц, но все они пусты, как будто все вымерло кругом. Вокруг могильная тишина. У лестницы привязан его конь; тут же его щит и копье. Он садится на коня и, как во сне, выезжает на подъемный мост. Вслед Парцифалю раздаются бранные слова слуги; он называет его гусем[146] за то, что он не задал ни одного вопроса.

Парцифаль не понимает этих слов; он едет вперед, погруженный в свои размышленья… А между тем от одного его вопроса зависело вечное спасение. Спасение открывалось ему в Граале, но он остался равнодушным, он был слишком занят светскими думами, и душа его не раскрылась для восприятия глубокой веры. Смутно догадывается он, что им утрачено что-то бесценное, и даже решает вернуться в замок Грааля по следам своего коня, но следы разделились, а вскоре и совсем исчезли.

Его думы были прерваны плачем женщины. Посмотрев в ту сторону, откуда доносился плач, он увидел под липой Сигуну. Она все еще не нашла утешения в своей скорби. Сигуна объяснила ему, что он, не задав вопросов по поводу виденных им чудес, упустил великое счастье. Кроме того, она упрекнула его в бессердечии, в том, что он остался безучастным к страданиям Амфортаса.

Еще так недавно Парцифаль стремился к одним подвигам и славе. В его душе не было места для любви. Теперь в нем совершается перемена. Его душа раскрылась для любви. Он думает о покинутой им Кондвирамурс.

Раз Парцифаль увидел, как сокол охотится на диких гусей. Один из гусей был настигнут, из его раны упали на чистый снег три капли крови. Видя, как снег окрашивается кровью, как белое соединяется с красным, рыцарь вспоминает цветущее лицо Кондвирамурс. «Кондвирамурс, — восклицает он, — я вижу здесь твое лицо». Он впадает в какое-то мистическое оцепенение и все смотрит, смотрит на капли крови. Тем временем в расположенном неподалеку лагере короля Артура узнали, что в лесу находится неизвестный рыцарь. Двое самых неукротимых рыцарей, Сегреморс и Кей (тот самый, что ударил засмеявшуюся девушку), выезжают, чтобы помериться с ним силой. Однако ни их крики, ни удары рукояткой копья не выводят Парцифаля из оцепенения. Только случайный поворот коня отвлек его взор от капель крови, и он наконец увидел перед собой двух изготовившихся к бою рыцарей, напал на них и сбил обоих с ног. Кей сломал при падении руку и ногу; это возмездие за удары, нанесенные им девушке.

Король Артур выезжает навстречу к Парцифалю. Он знает о его рыцарской доблести — ведь Парцифаль всех, кого побеждал, отсылал ко двору Артура. Таким образом, Парцифаль снова очутился за Круглым столом, среди доблестных рыцарей. Но пир прерывается внезапным появлением посланницы уродливой волшебницы Кундрии. Она объявляет присутствующим, что рыцари Круглого стола обесчестили себя, так как приняли в свою среду Парцифаля, который не задал в замке Грааля ни одного вопроса.