Трубка Шерлока Холмса

В ожидании Анвина и его людей мы с Холмсом отобедали в «Молтби армз». Оставив меня в этом трактире, чтобы дать отдых ноге, очень меня беспокоившей, он отправился по какому-то таинственному делу. Когда мой друг вернулся, карманы его оттопыривались: в них были свертки, содержимое которых он оставил в тайне.

Встретив с поезда Анвина и его коллег, мы снова отправились в «Молтби армз». Во время ужина за угловым столиком, где нас не могли услышать другие посетители, Холмс поведал полицейским о расследовании, которое привело нас в Лоуэр-Багнелл, а затем и к тайному убежищу Дудочника-Крысолова на ферме Бедлоуз.

Вырвав страницу из блокнота, он быстро набросал план фермы, отметив на нем дома и надворные строения, а также окружающие их деревья и кусты, за которыми мы могли бы укрыться. Я, признаться, не заметил их, но Холмс, с его удивительной памятью, не упустил ни одной мелочи и сейчас изобразил все очень точно.

Мы тихо обсуждали, как лучше взяться за дело, и к тому времени, когда подали кофе, у нас был готов план и каждый знал, какую роль должен в нем сыграть.

Мы выехали в половине десятого: Холмс и я – в двуколке, Анвин со своими людьми – в экипаже трактирщика, с которым Холмс договорился заранее.

Ночь была прохладная, луна на ущербе, но света ее хватало, чтобы мы могли всё видеть достаточно ясно. Однако я от души надеялся, что наши передвижения не будут замечены врагами.

Должен признаться, что сердце мое бешено колотилось в предвкушении схватки. Мы с Холмсом оба молчали. Я вспоминал вторую афганскую кампанию и битву при Майванде, в преддверии которой испытывал такой же страх и волнение. Тревожное ожидание даже притупило боль в ноге, которая днем причиняла мне изрядные неудобства: мускулы устали, и не помог даже отдых.

Мы оставили двуколку и экипаж в той же самой роще, но выбрали не тот путь, которым шли с Холмсом утром. Он привел нас в маленький заброшенный сад позади фермы. Там было много деревьев, за которыми мы могли укрыться. Оттуда нашему взгляду открывались дом и надворные строения. Хотя амбар был погружен в темноту, в одном из окон дома, на нижнем этаже, мерцал желтый свет керосиновой лампы.

Остановившись по сигналу Холмса, мы с любопытством следили за тем, как он вынимает из кармана несколько маленьких пакетов и выкладывает их содержимое на землю. Тут были кусок отличной говяжьей вырезки, перочинный нож, моток тонкой бечевки и два маленьких пузырька с жидкостью.

Используя плоский камень вместо кухонной доски, Холмс отрезал длинный тонкий кусок мяса, который щедро обрызгал жидкостью из пузырьков. В ночном воздухе я уловил запахи аниса и хлоралгидрата, которые ни с чем не спутаешь. Потом, скатав кусок мяса в подобие рулета, он перевязал его бечевкой и закрепил на конце лески.

– Приманка, – прошептал он, возбужденно поблескивая глазами.

Затем, держа в одной руке леску, свернутую так, что конец с приманкой свободно болтался, он, низко пригибаясь, направился один к фермерскому дому. Мы ждали, затаившись за деревьями.

Стояла мертвая тишина, так что малейший звук, нарушивший ее, казался оглушительным. Я слышал, как ночной ветерок колышет ветви над моей головой и как журчит вода, хотя мне было известно, что ближайший ручей отделен от нас двумя полями. Даже биение моего сердца казалось барабанным боем.

Холмс бесшумно двигался по траве – темный силуэт, почти невидимый на фоне густой листвы и строений фермы Бедлоуз, которая неясно вырисовывалась во мраке.

Когда он добрался до низкой изгороди, отделявшей сад от двора, я увидел, как он остановился и медленно выпрямился.

Не могу сказать, что именно потревожило собаку – это его движение или тихий звук, которого мы не услышали. Внезапно загремела цепь (это звяканье показалось мне громче канонады), и грозное рычание донеслось до нас, как рокот приближающейся грозы.

Помню, как я в отчаянии подумал, что все пропало. В любой момент мы можем услышать, как открывается дверь дома и из него выбегают ван Брейгель со своим сообщником. Мы вынуждены будем выбраться на открытое место и сойтись с ними в отчаянной схватке. Хотя численный перевес на нашей стороне, у противника есть преимущество: наши враги знают местность и могут укрыться в доме и надворных строениях.

Нечто подобное случалось в Афганистане, и я, как помощник полкового врача, слишком хорошо знал ужасающие последствия подобного боя.

Но в то время, как эти мысли роились в моем мозгу, до меня вдруг дошло, что кругом царит тишина. Казалось, будто замерло всякое движение – даже шелест ветерка в деревьях и журчание дальнего ручья.

Фигура Холмса тоже была неподвижна. Теперь он стоял выпрямившись, и его правая рука была поднята над головой. И вдруг эта рука пришла в движение: размахнувшись, Холмс бросил какой-то темный предмет, с глухим стуком упавший на землю.

Снова звякнула цепь, на этот раз негромко, как будто большой мастиф отошел на пару шагов от будки. Затем в ночном воздухе до нас ясно донеслось жадное чавканье.

Приманку проглотили.