Труд

— О! Помочь мы не можем ничем, это, к сожалению, бесспорно. Что же касается прогноза, то я не берусь ничего предсказывать… Все же я должен заметить, что подобные случаи, хотя и редко, но бывали. Так, например, я помню, что видел в Сен-Кронской богадельне старика, который находился там уже около сорока лет, причем от него никогда не слышали ни единого слова. Вдруг он как будто проснулся и заговорил, сначала неясно, потом вполне отчетливо: это был непрерывный поток слов, целые часы непрекращающейся болтовни. Но самым поразительным было то, что этот старик, на которого смотрели, как на идиота, все видел, все слышал, все понимал в течение сорока лет кажущейся умственной дремоты. Этот безудержный поток слов как раз и представлял собою нескончаемый рассказ о тех ощущениях и воспоминаниях, которые накопились в его душе со дня поступления в богадельню.

Трепет охватил Сюзанну.

— А что сталось с этим несчастным? — спросила она, стараясь скрыть мучительное волнение, которое вызвал в ней рассказ доктора.

Секунду Новар колебался.

— Он умер через три дня. Не стану скрывать от вас, сударыня, что подобного рода кризисы почти всегда служат симптомами близкого конца. Здесь применим неувядаемый образ лампы, вспыхивающей ярким светом перед тем, как погаснуть.

Наступило глубокое молчание. Сюзанна побледнела, она почувствовала холодное дыхание смерти. Но не близкая смерть несчастного старика пугала и мучила ее, а нечто другое: неужели ее дед все видел, все слышал, все понимал, подобно тому старику из богадельни? Она задала врачу еще один вопрос:

— Не думаете ли вы, доктор, что умственные способности нашего дорогого больного бездействуют? Как, по-вашему: сознает он что-нибудь, мыслит?

Новар ответил неопределенным жестом, жестом ученого, который не решается ничего утверждать, не опираясь на твердые данные опыта:

— О сударыня, это вопрос сложный. В этой области все возможно: мозг — тайна, и мы лишь с трудом проникаем в нее. Дар речи может быть утрачен, а умственные способности остаются невредимыми: ведь перестать говорить еще не значит перестать думать… Однако я склонен предположить в данном случае ослабление всех умственных способностей: мне все время казалось, что господин Жером окончательно впал в старческое слабоумие.

— Но ведь, по вашим словам, возможно, что его умственные способности остались невредимыми.

— Вполне возможно, и я даже начинаю склоняться к этой мысли; доказательством тому служит пробуждение всего его существа, которое сказывается в постепенном возвращении дара речи.