Труден путь до тебя, небо!

— Начинаю проверку оборудования…

Чуть подняв левую руку, Юрий Гагарин нажимает на пульте управления кнопки, тумблеры, проверяет, как работает каждая стрелка на приборе, как горит каждое окошко светового табло, и обо всем докладывает «на Землю».

— Слушатель Гагарин к старту готов! — докладывает он.

— Одна минута до старта! — слышит Юрий голос инструктора, который сидит на пульте.

— Внимание… Старт!

Рев двигателей. Тишина. Снова рев двигателей. Это отделяются ступени. Но… корабль остается на Земле — надо же закончить экзамен! Комиссия через открытый люк продолжает наблюдать за Гагариным. Спокойно, словно сам с собой, ведет он неторопливый разговор с приборами.

У одного из членов комиссии в тетради появилось «5+». Трудно сказать, кому этот плюс принадлежит: Гагарину или летчикам, инженерам и техникам, которые его обучали, не один раз разбирали с ним различные сложные ситуации, которые могут возникнуть в космическом полете.

Комиссия строга. Вопросы. Вопросы. Вопросы. И вот скупой на похвалу председатель комиссии говорит про Юрия Гагарина:

— Корабль знает отлично.

За маленьким столиком в стороне скромно сидит человек и ведет протокол. Он рассуждает по-житейски просто:

— Еще бы он не знал корабля! От него зависит его жизнь…

— Мудро, ничего не скажешь, — соглашается с ним собеседник, — но только ли его жизнь? Ты знаешь, что сказал тогда Главный маршал?..

Еще перед началом экзамена ребята подшучивали над Юрием:

— Тебе-то что волноваться — ты экзамен Главному маршалу сдал…

Был такой случай с Юрием Гагариным. Приехал на занятия космонавтов Главный маршал авиации К. А. Вершинин. О материальной части космического корабля и действиях космонавта докладывал старший лейтенант Гагарин. Трудно догадаться, кто тогда больше волновался — будущий космонавт или Главный маршал, Оба скрывали это волнение, как могли, но совсем несложно представить, что пережил каждый: «Этот заслуженный маршал помнит, как в небо поднимались первые самолеты…» — думал тогда Юрий Гагарин. «Может быть, этому молодому летчику и суждено первому вырваться в космос…» — размышлял старый авиатор.

Вот уж поистине встреча двух поколений, встреча двух эпох, двух эр!

Главный маршал авиации К. А. Вершинин слушал доклад Юрия Гагарина о космическом корабле, внимательно следил, как будущий космонавт ловко садится в космический корабль и, будто на старом знакомом друге-самолете, действует мягко, свободно.

— Знаете корабль, — сказал Главный маршал на прощанье Юрию Гагарину. — Но надо знать еще лучше. От этого зависит успех первого полета человека в космос…

— А ты — «его жизнь»… — с упреком качал головой собеседник протоколиста. — Да разве он о своей жизни думает, когда «влезает» в каждую кнопку этой машины?!

…И вот сегодня — государственный экзамен космонавтов в зале.

Большая, строгая комиссия. Один за другим отвечают товарищи Юрия Гагарина. Те, до кого еще не дошла очередь, сидят в комнате отдыха напротив и консультируют друг друга. Тут же пока и Юрий.

— Братцы, братцы, кто помнит закон Кеплера, расскажите…

— Юр! Нарисуй орбиту третьего спутника.

— Чтоб мне пятнадцатый билет достался, чтоб мне пятнадцатый!..

Один ходит, уткнувшись в книгу, и зубрит, другой горячо доказывает товарищу какие-то расчеты…

Кто-то приклеил на дверь узкую полоску бумаги. На, ней надпись: «О! Как труден путь до тебя, небо!»

Есть в этой обстановке что-то студенческое, молодое. Но стоит открыть дверь в зал, как все резко меняется.

— Товарищ генерал! Слушатель-космонавт старший лейтенант Гагарин прибыл для сдачи экзаменов, — четко, по-военному докладывает Юрий. Тогда еще он был старшим лейтенантом.

— Берите билет.

— Билет номер одиннадцать.

Юрий шел отвечать последним. Комиссия уже устала, что говорить — интерес к ответам не тот, что вначале. Но вот Гагарин подходит к доске, готовится к ответу. Он мелом делает чертежи, выводит формулы — сначала простейшие, потом все сложнее, сложнее. И вот уже вся доска в формулах и расчетах. Писать больше негде, Юрий вкрапливает еще одну формулу в самый угол, а поток их, кажется, не остановить…

Один из ведущих конструкторов космического корабля, сидевший в комиссии, заинтересовался, толкнул локтем соседа, стал следить за расчетами Гагарина, что-то шепнул на ухо собеседнику.

— Первый вопрос, — начал Юрий, — основные законы механики твердого тела.

Как будто все очень просто: будущий космонавт рассказывает об элементарных вещах — трех законах Ньютона, о которых первый раз он услышал еще в школе, от учителя физики. Но вот он перешел к третьему закону Ньютона — и кончилась школьная физика: идет серьезный разговор о теоретических началах, положенных сотни лет назад в основу движения ракет. Юрий вспомнил, как долго спорили об этом законе его товарищи — студенты Саратовского индустриального техникума. Это было на занятии кружка. Сейчас он вступил бы в этот спор и рассказал о многом, чего не знал тогда, студентом.

— Что же взяли от Ньютона конструкторы сегодняшних ракет? — задает себе Юрий вопрос и отвечает на него, широко, с глубокими теоретическими выкладками.

В комиссии слушали, что-то записывали.