Трудная миссия

- Позвольте, позвольте, адмирал... Но существует предписание фирме отказаться от вашего заказа.

- Какое предписание? Я получил заверение первого морского лорда.

- Нет, простите, сэр. Как раз лорд Паунд и подписал письмо канадским фирмам.

- Этого не может быть! - воскликнул я.

Мой собеседник вынул какую-то папку, полистал в ней бумаги и протянул мне копию письма. Я быстро пробежал его глазами: действительно, это было письмо, рекомендовавшее канадским судоверфям отказаться от нашего заказа.

Внизу - подпись Паунда. Я знал, что первый морской лорд не принадлежит к числу наших друзей, но то, что он способен на подобное вероломство, мне и в голову не приходило.

Офицер, прекрасно понимавший союзнический долг, охотно разрешил мне взять копию письма и использовать его по своему усмотрению. Придя в очередной раз к Паунду, я спросил:

- Ну, как наш канадский заказ, адмирал?

- Насколько мне известно, с ним все в порядке, адмирал.

Тогда я вынул из папки копию письма и показал его первому морскому лорду. Паунд никогда не отличался красноречием. Словно не говорил, а жевал морской канат. Но тут, побагровев, он долго не мог вымолвить ни слова. Только озирался на своих помощников и переводчика.

- Адмирал,- не унимался я,- речь идет о тысячах человеческих жизней. Речь идет о победе над нашим общим врагом. Речь идет, наконец, о судьбах человечества, а вы занимаетесь...

Паунд смотрел куда-то под стол и бормотал, что, дескать, произошло досадное недоразумение. Но я-то знал, что дело не в недоразумении. Просто в английском правительстве были люди, которые так и не смогли подняться над своими предрассудками, не смогли даже во имя национальных интересов Великобритании отказаться от классовой ненависти к рабоче-крестьянскому государству.

Надо сказать, что с первым морским лордом у меня оставались неприязненные отношения. Окончательно они испортились после истории с конвоем "PQ-17", судьба которого во многом зависела от решения Паунда. Но об этом особый разговор.

Вернемся, однако, к структуре адмиралтейства и его ведущего органа главного морского штаба. В состав штаба входили управления - оперативное, боевой подготовки, планирования операций, военно-морской авиации, разведки. Начальником управления разведки в годы войны был вице-адмирал Рамбрук, а первым помощником у него пресловуто известный Ян Флеминг, создатель серии шпионских романов о Джеймсе Бонде. Именно это управление придало нам "опекунов" - так называли мы офицеров связи с союзными ВМС.

Сначала нас удивляло, что офицеры связи свободно говорят по-русски. Но потом выяснилось, что все эти "опекуны" - русские эмигранты, окончили гимназии, а то и университеты. Лейтенант Ушаков, например, был офицером царской армии и, по его словам, даже окончил Академию Генерального штаба. Все они, естественно, окончили специальные разведывательные курсы.

Офицеры связи сопровождали нас в поездках по стране, при посещении портов, кораблей и военных заводов. Мы обратили внимание, что в их присутствии наши собеседники становились крайне осторожными, но стоило "опекунам"

отойти (или по какой-либо причине отсутствовать), как тут же завязывался дружеский, откровенный разговор.

Надо сказать, что после приема или банкета бдительность наших телохранителей притуплялась. И тогда они даже позволяли себе пооткровенничать.

- Чертовски устал,- ворчал, зевая, "опекун", откинувшись на спинку дивана в каюте корабля.- Теперь бы отдохнуть. Так нет! Нужно садиться и писать рапорт начальству: что видел, что слышал... А разве все упомнишь?..

Старшим по связи с военной миссией был помощник начальника имперского генерального штаба бригадный генерал Файербресс. Этому профессиональному разведчику и подчинялись наши "опекуны". Надо сказать, что он не прочь был выдать себя за друга России, за ее доброжелателя. Это был тертый калач. И все же где-то довольно наивный.

Помнится, как-то на одном из приемов - это было уже осенью 1942 года Файербресс, изрядно набравшись, отозвал меня в сторону и, слегка покачиваясь на каблуках, сказал:

- Послушайте, адмирал. Вы знаете, как я хорошо отношусь к вашей стране и лично к вам. Но будем реалистами.

Сталинград вот-вот падет, и ваша страна вынуждена будет капитулировать...

- То же самое вы, генерал, говорили о Москве, но она выстояла, а гитлеровцы отступили...

- Это случайность, адмирал. Помогли морозы. Дважды вам не повезет. Так вот, у меня есть предложение: переходите со своим аппаратом ко мне на службу.

Тут мне пришлось сказать нашему "другу" такие недружественные, такие недипломатичные слова, что он на мгновение округлил глаза и застыл с бокалом в руке, а опомнившись, поспешил затеряться в толпе.

Пройдет каких-нибудь два-три месяца, изменится обстановка на советско-германском фронте, и Файербресс снова начнет лебезить, расточать приветливые улыбки и комплименты. Как будто ничего гадкого в недавнем прошлом этот человек и не говорил. Удивительная способность к перевоплощениям!