Трудная миссия

Но эти трудности в полной мере стали очевидны, когда миссия приступила к работе.

Получив все необходимые документы, я отправился на Центральный аэродром. Здесь уже собрались все члены миссии. Погода стояла ясная, нещадно палило солнце. В три часа дня темно-зеленый транспортный самолет взмыл в небо, и вот уже столица предстала как россыпь кубиков с островками зелени. На маршруте к нам пристроились три истребителя сопровождения. На душе было тревожно. Мы летели навстречу неизвестности. Да и путь в Англию по тем временам был небезопасен. В этом мы убедились уже через несколько часов. Но время было такое, что на собственные эмоции не приходилось обращать особого внимания.

До Архангельска долетели благополучно. Передохнув и перекусив, отправились в порт. В наше распоряжение были предоставлены две летающие лодки «Каталина». В сумерках (если светлые северные ночи можно назвать сумерками)

взлетели навстречу багровой полосе неба. Взлетели преднамеренно ночью, чтобы избежать встреч с немецкой авиацией, господствовавшей на Севере. Вот уж миновали горло Белого моря, слева открылись очертания Кольского полуострова. Прислонившись к иллюминатору, я думал, что гдето совсем неподалеку в окопах и блиндажах ждут очередной вылазки врага бойцы генерала Фролова, где-то готовятся к очередной атаке морские пехотинцы — в черных бушлатах, в бескозырках с развевающимися ленточками. И было смутное чувство вины, что покидаешь их в этот час, чувство задолженности перед ними: как-то удастся оплатить этот долг?

Уже в самолете я понял, что мы с Голиковым совершили оплошность, сев в одну машину.

— Представьте, что-нибудь случится с нашим самолетом Миссия прилетит в Лондон, не зная своих задач.

Голиков согласился: да, недодумали. А мне вспомнился разговор в кабинете Наркома обороны — как многому нам предстояло еще учиться…

Под мерный рокот моторов удалось заснуть: сказалось напряжение последних дней Меня кто-то тронул за плечо.

Молодой человек в форме морского летчика, видимо один из членов экипажа, предложил пообедать. Подали скромную закуску.

После обеда замечаю: полковник Пугачев внимательно рассматривает надувной жилет, вертит его в руках.

— Как вы думаете, — спрашиваю я, — для чего предназначена эта штука?

— Ну… чтоб не утонуть, пока не подберут, — отвечает он, не чувствуя подвоха в моем вопросе.

— Нет, ошибаетесь. Спасательные средства на флоте существуют для того, чтобы осмыслить прожитую жизнь.

Пугачев отшвырнул жилет и замолчал. Вот, думаю, к чему приводит морская привычка разыгрывать новичков: сам того не желая, испортил человеку настроение.

Вскоре, однако, представился случай не для мнимого, а для реального страха. «Каталина» шла вблизи мыса Нордкап, когда в небе появились силуэты самолетов. Эскорта мы не ждали. Значит, перед нами враг. Не знаю, какие маневры предприняли пилоты. Помню только, что мы ныряли куда-то вниз, несясь над самыми волнами, потом взмывали вверх. Состояние, признаться, было не из приятных. Пилоты оказались мастерами своего дела — «Каталина» опять загудела ровно. Нам удалось уйти от противника.

Но и на этом наши приключения не кончились. Уже подлетая к Шотландии, мы чуть было не столкнулись с английским истребителем. Опять нас выручили опытные пилоты. «Каталины» резко провалились, и трагической встречи удалось избежать.

Вечером мы совершили посадку на военном аэродроме Ивенгорд, что в Шотландии. Нам подали машины Английские офицеры и гражданские лица пожали нам руки и проводили к поезду, идущему в Лондон.

На лондонский вокзал Юстон встречать нас пришла вся советская колония во главе с послом И. М. Майским, а также ответственные сотрудники Форин оффиса, руководители английских военных ведомств. И, конечно, журналисты Десятки камер прицелились в нас, едва мы ступили на перрон.

У меня сохранилась фотография, запечатлевшая этот момент: шествие возглавляет И. М. Майский, а вокруг хлопочут, расчищая нам дорогу, лондонские полицейские, или «бобби», как фамильярно величают их здесь.

Перрон был забит до отказа, и «бобби» пришлось немало потрудиться, чтобы «прорубить» для нас коридор в напиравшей со всех сторон толпе. Каково же было наше удивление, когда на привокзальной площади мы увидели безбрежное, бурлящее море людей! И сотни лозунгов и транспарантов над головами. И повсюду мелькало слово: «Welcome» («Добро пожаловать»). Это не было каким-то организованным митингом. Лондонцы, узнав из газет о приезде нашей миссии, пришли к вокзалу сами, по собственной воле (по данным английских газет, нас встречали десять тысяч человек, в том числе много военных). Симпатия к героически сражавшейся Советской России выплеснулась стихийно. Да, в эту минуту мы особенно наглядно убедились, что наша страна не одинока в своей борьбе против гитлеризма.

Под шумные аплодисменты и возгласы: «Привет русским!», «Да здравствует Советская Россия!» — мы с трудом прошли к машинам.