Трудная проблема сознания

Перешли в этой связи к проблеме метафоры сознания как software. Я спросил, не кажется ли ему, что software как таковое есть просто абстракция. Реально оно вносит изменения в физические каузальные цепи — и испаряется. Он не вполне согласился с этим (хотя в своей поздней трактовке «виртуальных машин» в мозге он занимает примерно такую же позицию)… Рассуждал о феноменологии, о том, что если разные люди будут описывать, кажется, взаимоотношения внутри какой-нибудь бейсбольной команды, то эти описания будут разниться — но это, и только это, и есть феноменология, пусть и бихевиористичная (но он не видит в этом ничего плохого). Говорил об интенциональной установке, о том, что нет различия между производной и изначальной интенциональностью, т. е. о том, что человеческая якобы изначальная интенциональность тоже произ — водна, и производит ее естественный отбор. Я сказал, что производ — ность здесь берется в разном значении, но Деннет с этим не согласился. Тогда я спросил, считает ли он, что мы приписываем интенциональные состояния самим себе, и он ответил, что да, что эти интенциональные состояния есть полезная иллюзия. Тут Д. задал один из ключевых вопросов, который я и сам в свое время задавал Деннету в письме — и не получил ответа: как понимать иллюзию? Каков ее статус? Отвечая, Деннет сказал нечто новое для меня. Он сослался на то, что иллюзии могут быть и у роботов и что в свое понимание иллюзии он не вкладывает ничего большего. В связи с проблемой реальности сознания не могли не поговорить об интерпретациях квантовой механики. Я знал, что Деннет отвергает интерпретации, связанные с признанием сознания как фактора в коллапсе волновой функции.

Деннет заметил, что ему не близка и копенгагенская интерпретация, так как она придает большое значение измерению (и косвенно ведет к признанию ключевой роли сознания в этом коллапсе). Потом он упомянул недавнюю книгу одного нобелевского лауреата, в которой дана устраивающая его пробабилистская интерпретация — а устраивает она его, видимо, потому, что перекликается с его теорией личности и критикой субстанциального дуализма. Тут, кстати, я напомнил ему, что в одном месте он как-то сказал, что не считает дуализм логически противоречивой теорией. Но если так, то почему он все-таки сходу отвергает дуализм. Отвечая, он повторил то, что говорит всегда, а именно то, что дуализм — пораженческая теория, так как он не предлагает никакого объяснения взаимодействия сознания и мозга. Тут же он упомянул темную материю, заметив, что вот дуализм обычной материи и темной материи — нормальный дуализм, в отличие от дуализма материи и сознания. В ответ на это я сказал, что мы точно так же не понимаем принципов взаимодействия темной и обычной материи, как не понимаем принципов взаимодействия мозга и сознания. Это замечание было несколько неожиданным для Деннета. Он сказал, что это интересно, и что он никогда не думал об этом, и что, возможно, у него имеются предубеждения на этот счет. Но он полагает, что различия есть (любопытно, что Деннет, похоже, не сомневается в реальности темной материи, хотя некоторые считают, что это не настоящая, а мнимая сущность, продукт некорректного ad hoc допущения).

Вернувшись к особенностям его новой теории сознания и изменений в его взглядах, я спросил его о том, не является ли явным изменением то, что он стал гораздо более осторожно говорить о культурной обусловленности сознания, чем раньше. Этот вопрос вывел на тему сознания у животных. Деннет признал, что раньше он, возможно, был излишне радикален, отрицая его. Новейшие эксперименты могут заставить его изменить свое мнение. Но к оценке этих экспериментов надо подходить очень осторожно, заме — тил он, и привел несколько иллюстраций. Сначала он прокомментировал знаменитые эксперименты с шимпанзе, якобы распознающими себя в зеркале. Убедительных доказательств долгое время не было, а те видеозаписи этих экспериментов, которые он смотрел, были совершенно невыразительными. И лишь совсем недавно появились такие записи, которые не оставляют на этот счет сомнений (он изобразил шимпанзе, продемонстрировав, как все это выглядит), — надо, правда, помнить, добавил он, что лишь три из десяти шимпанзе способны узнавать свое отражение. Еще более интересный случай был связан с экспериментами, вроде бы демонстрирующими развитые коммуникативные способности обезьян. Деннет слушал доклад об этом на одной из конференций. Доклад был настолько убедительным, что смотреть видеозапись экспериментов не было, казалось, никакой необходимости.