Трудная профессия: Смерть

И этот момент отчетливо поняла, что если я хочу спасти Арину, — конечно, если она мне после всего этого позволит, — я должна остановиться прямо сейчас. Мне было очень плохо, и я знала, что будет еще хуже. Но я закрутила крышку обратно, несколько минут собиралась с мыслями, а затем встала и пошла в комнату. Арина сидела в кресле, сцепив пальцы рук. Она довольно прохладно на меня посмотрела, когда я поставила бутылку на стол. Я подошла к креслу и села на пол рядом с ней. Какое-то время мы сидели молча. Мне было тяжело начать разговор, а Арина в этот раз не спешила мне на помощь.

— Я обещаю тебе, что больше не сделаю ни глотка, пока ты будешь нуждаться в моей защите. Только не переставай бороться за свою жизнь, пожалуйста. — Наконец тихо проговорила я, не глядя на нее. Арина, мне действительно очень тяжело, я полтора года не трезвела. Я знаю, что ужасно себя веду. Пожалуйста, прости меня… — Голос сорвался, я прикусила губу.

Арина положила мне теплую руку на плечо.

— Ксюша, мне не за что тебя прощать. Я перед тобой в неоплатном долгу. Просто так нельзя. Нельзя жить так, как ты. Это неправильно, пойми!

— Арина, только не сейчас, пожалуйста… Просто скажи, что ты хочешь жить… — попросила я.

— Конечно, я хочу жить. — Она тяжело вздохнула. — Ладно, поговорим завтра… Пойдем спать.

Спать в эту ночь я не могла. Я без сил лежала в ванной комнате на полу рядом с унитазом, перед глазами все плыло и вспыхивало яркими вспышками, у меня крутило живот и часто рвало. С обычным похмельем я уже сталкивалась много раз, но теперь оно казалось легким недомоганием в сравнении с этим кошмаром. А хуже всего была зашедшая Арина, перед которой было невыносимо стыдно.

— Иди спать.

— Я посижу с тобой.

— Не надо. Мне ничего не сделается. Не помру, слово профессионала.

— Тебе плохо, я хочу помочь.

К горлу резко подкатило, я не успела дотянуться до унитаза, и меня стошнило на пол. Я выругалась и потянулась за тряпкой, Арина решительно потянула ее на себя.

— Я уберу.

— Да прекрати ты!!! Уйди от меня, иди спать!!! — я зло выдернула тряпку из ее руки и судорожно принялась вытирать пол.

Арина молча вышла, затем вернулась с ворохом чистых полотенец, двумя пледами и бутылкой воды. Она домыла пол, затем намочила полотенце и умыла им меня, помогла сделать несколько глотков воды и уложила на плед, усевшись рядом и взяв меня за руку. Мне уже не хотелось, что бы она уходила.

— Раньше с тобой так было? — спросила она.

— Нет.

Наставница сдерживала меня. Сейчас я впервые почувствовала к ней благодарность.

— Ксюша… Прости, но мне кажется, что это у тебя…

— Я прекрасно понимаю, что это такое у меня. — Я вовсе не собиралась с ней вслух соглашаться, и на этом признании что-то внутри надломилось, голос дрогнул, и я отвернулась, пряча вспыхнувшее лицо и страшась встретиться с Ариной взглядом.

— Это ничего. — Сказала Арина, сжимая мою руку. — Ты справишься.

Желудок и горло свело болезненным спазмом, я со стоном наклонилась над унитазом.

— Может, вызвать врачей?

— С ума сошла? — я в изнеможении уткнулась лицом в подсунутое чистое полотенце. — Ты себе представляешь, как мы потом будем объяснять, кто я, кто ты, как мы здесь оказались и что делаем?!

— Мы можем опять переместиться.

— Куда, Арин? У тебя есть где-то снятая квартира и работа?

— В смысле, мы можем переместиться куда-нибудь сейчас, — пояснила она свою мысль. — Ты ведь сможешь? Тебе окажут помощь, а потом мы вернемся сюда. Ксюш, давай так сделаем, зачем тебе мучиться?

— Я не хочу.

— Но я не понимаю, почему?

— Да чего тут понимать?! Мне тебя более чем хватает в свидетелях!.. — новый приступ заставил меня замолчать. После него я свернулась клубочком на полу, тяжело дыша.

— Я поняла. Прости, пожалуйста. — Арина снова взяла меня за руку.

…Ночь была тяжелой. Под утро я ненадолго задремала, проснулась от очередного приступа тошноты, потянулась к унитазу и упала на него, разбив лицо. Утром Арина с сомнениями ушла на работу, ежечасно звоня и спрашивая, как мои дела.

Несколько следующих дней я провела в постели. Арина по мере сил старалась облегчить мое состояние и подбодрить, у нее даже получалось, но в целом мне было паршиво. Есть не хотелось, спать я почти не могла, о настроении и говорить не приходилось. На четвертый день, в свой выходной, она решительно вытряхнула меня из постели.

— Хватит себя жалеть, пойдем гулять.

— Давай завтра. Или лучше через неделю.

— Сейчас. Вставай.

— Арин, ну куда я пойду в таком виде?! — взмолилась я.

Мой вид на самом деле оставлял желать лучшего, лицо отекло, вдобавок на нем красовался полученный в результате конфликта с унитазом синяк.

— Сначала пойдешь в душ, а потом оденемся и погуляем. Недолго.

— Мне нечего одеть, куртка и ботинки остались в больнице.

— Так ты была в больнице?

— Ногу подвернула.

— Врешь. Но с этим потом разберемся, а сейчас тебе нужен свежий воздух.

— Но мне одеть нечего!

— Как ты помнишь, у нас с тобой один размер обуви и одежды. Так что мне было несложно восполнить твои потери.

— Много потратила?

— Нет, барахолка опять выручила. Не заговаривай мне зубы, вставай, надевай обновки и пойдем гулять.