Трудная профессия: Смерть

Ладно, не очень хорошо, что я не могу поставить Некруева в известность предварительно, но деваться некуда. Хватит откладывать, прямо сейчас надо сходить в институт и забрать документы, затем звонить в магазин, куда меня готовы были взять уборщицей. Надеюсь, еще не поздно дать им согласие.

Я дошла до института, поднялась на второй этаж и зашла в большой кабинет учебной части, где за своими столами сидели сотрудники. Через неделю начинаются занятия, у них много забот. Здесь были и те, кто занимался исключительно организационными вопросами, такие как Мельникова Галина Андреевна, и те, кто совмещал эту работу с преподаванием — в данный момент, была Стеклова.

— Мягкова? Что хотела? — спросила Мельникова.

Несколько секунд я молчала, оттягивая неизбежное, затем отчетливо сообщила:

— Я отчисляюсь из института и забираю документы.

Все уставились на меня, пригвоздив взглядами к полу.

— Значит, бросаешь учебу? И чем, если не секрет, займешься? — неодобрительно спросила Галина Андреевна.

— Пойду работать.

— А зачем было столько времени у нас отнимать, чтобы, в конце концов, все бросить? Ты о тете своей подумала, сколько она с тобой мучилась?

Как раз подумала!!!

— Это не ваше дело. Отдайте мне документы.

— Мягкова, не смей хамить! — рявкнула Мельникова. — Было бы желание удерживать… Садись и пиши заявление.

— Ксения, а почему ты решила отчислиться? — спросила Стеклова. — У тебя так хорошо с учебой пошло и вдруг ты все бросаешь? Причины-то есть?

Нет, пожалуйста, я сейчас не способна объясняться и говорить о причинах. Мне нужно просто забрать документы и уйти!

— Хочу и отчисляюсь, все разве не обрадуются? — грубо сказала я.

— А Виктор Андреевич знает? — проигнорировала мое поведение Стеклова.

Я промолчала. Мне было бы сейчас проще спрятаться за хамством, но необъяснимая доброжелательность Натальи Федоровны заставила стыдливо прикусить язык.

— Спрашивается, зачем он на тебя столько времени потратил, даже в известность не поставила, — прокомментировала Смоленская, неизвестно зачем находившаяся тут же. — Говорила же ему, не стоило с тобой связываться…

Стеклова вдруг встала и вышла из кабинета. Под диктовку Мельниковой и неодобрение присутствующих я написала заявление, она достала мои документы из шкафа, взяла с меня расписку об их получении. Она не слишком торопилась, мне же хотелось побыстрее с этим закончить.

— Приказ о твоем отчислении появится позднее, — сухо предупредила она. — Но тебе появляться здесь больше не обязательно, свободна на все четыре стороны.

В этот момент в кабинет вернулась Стеклова, с ней вместе был хмурый Некруев.

— Ну, здравствуй, Ксюша. Что случилось и почему я обо всем узнаю из третьих рук? — спросил он.

Грубить Некруеву я уже давно разучилась. Я вскочила со стула и чуть не бегом бросилась к нему, уже не обращая внимания на остальных.

— Виктор Андреевич! Простите, пожалуйста! Я Вам пыталась позвонить, предупредить, но у вас телефон не отвечал все время!

— Потому что я его потерял на отдыхе и не успел восстановить номер, — объяснил он. — Ксюша, все-таки, с чего ты вдруг отчисляешься? И тете ты это сказала?

— Да я не могу ей сказать! — на глаза навернулись слезы, — Они с сестрой попали в автокатастрофу двадцать восьмого июля, тетя впала в кому, лучше не становится… У сестры улучшения есть, но ее тоже пока держат без сознания!

В кабинете повисла тишина, Некруев изменился в лице.

— Ты поэтому отчисляешься? — уже совсем другим тоном спросил он.

— Да, — я вытерла мокрые щеки и твердо продолжила, — я сейчас за старшую. Денег нужно много, на больницу и на нас. У меня же еще три сестры, кроме той, что пострадала… Из них только одна что-то зарабатывает, еще одна получает крохотную стипендию. Катька, младшая, вообще на платном отделении — ей, наверное, тоже придется бросать учебу. В общем, у меня нет других вариантов, как идти работать полный день. Я хотела попросить вас, если можно, не увольнять меня из лаборатории, — я бы могла попробовать работать вечерами…

Некруев стоял молча, будто пытаясь осознать то, что я ему сказала.

— Ксюша, ну кто же так делает! — вдруг воскликнула Мельникова, заставив меня вздрогнуть и повернуться к ней. — Ну почему нельзя было сразу все нормально объяснить!

Она подошла и забрала документы из моих рук, не дав опомниться.

— Что… что Вы делаете?

— То, что нужно. Садись и пиши заявление на социальную стипендию, я продиктую.

— Но этого мало, а я все равно не смогу учиться!

— Ксюша, делай, что тебе говорят, — Некруев словно очнулся и деликатно направил меня к столу. — О лаборатории не беспокойся, ты в ней останешься и я постараюсь обеспечить тебе полную ставку. А куда ты устроиться на работу собиралась, кстати?

— В магазин уборщицей.

— Ясно. Так, Ксюша, я сейчас кое-куда схожу, но ты дождись меня обязательно, — он торопливо вышел.

Мое заявление об отчислении отправилось в мусорную корзину, под диктовку Мельниковой я написала другое, на получение социальной стипендии.