Трудно быть богом

17. «…неизвестная ранее форма доброкачественной опухоли. Только через год. А я обо всем этом узнал вообще только прошлой осенью, а ведь встречался с ним каждый божий день, пил у него кофеек, слушал его марсианское уханье, жаловался ему, что фурункулы одолели. И ничего, ничегошеньки не подозревал…

И вот сейчас, охваченный этой неожиданной жалостью, я не удержался и сказал, хотя и знал заранее, что говорить это бессмысленно, толку от этого никакого не будет.

– Фил, – сказал я, – а ты что, тоже под давлением?

Конечно, он не обратил на мой вопрос никакого внимания. Просто не услышал меня. Напряжение ушло с его лица, снова утонуло в аристократической одутловатости, рыжие веки наползли на глаза, и он усиленно засопел потухшей трубкой.

– Я вовсе не морочу вам голову, – сказал он. – Вы сами себе морочите голову. Это же вы придумали свою сверхцивилизацию, и никак вы не поймете, что это слишком просто – современная мифология, и не более того.

У меня мурашки поползли по коже. Еще сложнее? Еще, значит, хуже? Куда же больше?..

– Ты ведь астроном, – продолжал он укоризненно. – Ты ведь должен знать про основной парадокс ксенологии…

– Ну, знаю, – сказал я. – Всякая цивилизация в своем развитии с высокой вероятностью…

– И так далее, – прервал он меня. – Мы неизбежно должны наблюдать следы их деятельности, но мы этих следов не наблюдаем. Почему? Потому что сверхцивилизаций не бывает. Потому что превращение цивилизаций в сверхцивилизацию почему-то не происходит.

– Ну да, – сказал я. – Разум губит себя в ядерных войнах. Чушь все это.

– Конечно, чушь, – спокойно согласился он. – Тоже слишком просто, слишком примитивно, в сфере привычных представлений…

– Подожди, – сказал я. – Что ты затвердил как попугай: примитивно, примитивно… Конечно, ядерная война – это примитивно. На самом деле все, наверное, совсем не так просто… Генетические болезни… какая-нибудь усталость от бытия… целевая переориентация… Об этом же целая литература существует. Я, например, считаю, что проявления сверхцивилизаций носят космический характер, мы просто не умеем отличить их от природных космических явлений. Или, пожалуйста, наш случай – чем не проявление?

– Человеческое, слишком человеческое, – проговорил Вечеровский. – Они обнаружили, что земляне на пороге Космоса, и, опасаясь соперничества, решили это прекратить. Так?

– Почему бы и нет?

– Да потому, что это – роман. Вернее, целая литература в ярких дешевых обложках. Это все попытки натянуть фрачную пару на осьминога. Причем даже не просто на осьминога, а на осьминога, которого на самом деле не существует…

Вечеровский отодвинул чашку, поставил локоть на стол и, подперши подбородок кулаком, задрав рыжие брови, стал глядеть куда-то поверх моей головы.

– Смотри, как у нас забавно получается, – сказал он. – Казалось бы, два часа назад обо всем договорились: неважно, какая сила на вас действует, важно – как вести себя под давлением. Но вот я вижу, что ты об этом совершенно не думаешь, ты упорно снова и снова возвращаешься к попыткам идентифицировать эту силу. И при этом упорно возвращаешься к гипотезе сверхцивилизации. Ты даже готов забыть и уже забыл собственные свои маленькие возражения против этой гипотезы. И я в общем понимаю, почему это с тобой происходит. Где-то в подсознании у тебя сидит идейка, что любая сверхцивилизация – это все-таки цивилизация, а две цивилизации всегда сумеют между собой как-то договориться, найти некий компромисс, накормить волков и сохранить овец… И уж в самом худшем случае – сладко покориться этой враждебной, но импозантной силе, благородно отступить перед противником, достойным победы, а там – чем черт не шутит! – может быть, и получить награду за свою разумную покорность… Не выкатывай, пожалуйста, на меня глаза. Я ведь говорю: это у тебя в подсознании. И разве только у тебя? Это же очень, очень человеческое. От бога отказались, но на своих собственных ногах, без опоры, без какого-нибудь мифа-костыля стоять еще не умеем. А придется! Придется научиться. Потому что у вас, в вашем положении, не только друзей нет. Вы до такой степени одиноки, что у вас и врага нет! Вот чего вы никак не хотите понять.

Вечеровский замолчал. Я пытался переварить эту неожиданную речь, пытался найти аргументы, чтобы возражать, оспаривать, с пеной у рта доказывать… что? Не знаю. Он был прав: уступить достойному противнику – это не позор. То есть это не он так думает. Это я так думаю. То есть не думаю, а только сейчас подумал – после того, как он об этом сказал. Но ведь у меня и на самом деле было ощущение, что я – генерал разбитой армии и брожу под градом ядер в поисках генерала-победителя, чтобы отдать ему шпагу. И при этом меня не столько угнетает само поражение, сколько то проклятое обстоятельство, что я никак не могу найти этого супостата.

– Как же так – нет врага? – сказал я наконец. – Кому-то ведь это понадобилось!

– А кому понадобилось, – с этакой ленцой произнес Вечеровский, – чтобы вблизи поверхности Земли камень падал с ускорением в девять и восемьдесят один?

– Не понимаю, – сказал я.