Трудно быть другом

– Серж! Я сейчас в кустах сквера нашел бабу Жанну. Ее кто-то убил! Она мертвая! Вот она лежит…

– Мертвая?! – переспросил Серж.

– Да! Ее убили!

– Ты не ошибаешься, Дэн? Кто ее мог убить? Успокойся. Прощупай пульс, как я тебя учил.

– Нет пульса! Нет! Совсем холодная рука! Я случайно увидел! Хотел поговорить… А ее нигде не было, и я начал искать везде… И нашел – догиня показала. Рядом в кустах коляска с Толяном. Тот в порядке. Приезжай, Серж… Надо что-то делать! А я не знаю…

– Спокойно, Дэн. Возьми себя в руки. В милицию звонил?

– Нет, тебе первому… Часы с нее сняли! Вместе с цепочкой!

– Слушай меня внимательно, Дэн. Я уже еду. А ты сейчас звони в милицию и в «Скорую». Ты же знаешь, такой порядок. Они должны приехать на место преступления. Еду!

Мобильник замолк.

– Баба Жанна… Ну как же?..

В ногах – мелкая противная дрожь. И руки казались какими-то чужими. В голове пусто-пусто, как в большом барабане. Только где-то у затылка громко тукало.

Надо звонить. Да, такой порядок. Серж прав: надо! По-ря-док!

В милиции сразу поняли, что к чему, а в «Скорой» никак не врубались. «Когда случилось? Год рождения? Улица? Какой сквер?»

Наконец, кажется, все выяснили. «Выезжаем!»

Догиня поскуливает, не отходит. Чувствует, что кислое здесь дело, очень даже кислое. Бабу Жанну она любила и всегда выходила к ней из кустов. И гуляли вместе, беседовали.

Собака ничего не видела. Она бросилась бы защищать бабу Жанну. Точно, бросилась бы! Значит, все произошло неожиданно для бабы Жанны: она ведь ловкая и могла бы запросто дать сдачи, палкой огрела бы или закричала…

Погладил догиню, и та прижалась к нему.

– Плохи дела у нас… Пойдем ментов встречать и «Скорую».

Еще раз взглянул на лежащую бабу Жанну. Ходить вокруг нельзя и трогать ничего нельзя – это он знает. Здесь следователь должен искать следы, которые наверняка оставил убийца.

– Пошли, Васенька! И Толяна с собой прихватим…

Нет, коляску нельзя трогать! На ней должны быть отпечатки пальцев! Ведь коляску кто-то притащил сюда! А Толяну до лампочки, ничего не понимает… Ладно, пусть сосет палец, не будем его отрывать от важного дела.

Выбрался из кустов на главную дорожку сквера. Пусто. Нет никого.

Теперь для Юли и Вени возникает большая проблема: с кем оставлять Толяна. Ничего, выкрутятся как-нибудь.

Позвонил Гольду. Тот толком ничего не понял, но сейчас примчится.

Послышался звук сирены. Круто развернулся ментовский газик, вышли двое в форме, двое в гражданке.

– Сюда! – Денис замахал рукой. – Сюда!

Команда зашагала к Денису.

Догиня, увидев приближающихся незнакомцев, заворчала.

– Бася… – Денис потрепал ее за ухом и подтолкнул. – Давай шуруй отсюда. Если надо, крикну. Давай!

Догиня покосилась на мальчика и нехотя похромала в кусты.

Главным образом пришлось разговаривать со следователем. Его звали Николай Александрович Авдеев. Высокий, прилично накачанный. Говорил негромко, четко произнося каждую фразу. Из кармана куртки торчали шариковые ручки, но он все, что говорил Денис, записывал на диктофон, лишь иногда делая пометки в блокноте. Задавал самые разные вопросы, многие из них вроде совсем не относились к делу.

Интересовало его буквально все: знакомые бабы Жанны, что за народ живет в ближайших домах, кто ее соседи, есть ли наркоманы…

Серж приехал раньше «Скорой». Гольд тоже прискакал, в стороне стоит, ногти грызет.

Вместе со следователем приехал фотограф, весь обвешанный фотокамерами. Невысокий, жилистый и быстрый, как кузнечик, он скакал с одного места на другое, щелкал затворами аппаратов, то пригибаясь, то опускаясь на колени, то почти ложась на траву рядом с бабой Жанной. Когда фотографировал коляску, чуть не выколол себе глаз сучком.

Толян – ни звука. Только сопение стало погромче.

Следователь что-то сказал фотографу, и тот снова заскакал вокруг бабы Жанны. Щелк-щелк! Бабу Жанну никогда при жизни столько не фотографировали.

У нее дома на полке, между книг, стоит большая цветная фотография в красивой рамке. Та фотка сделана на юбилее бабы Жанны, когда профессор подарил ей часики. На фотке профессор обнимает бабу Жанну за плечи, вокруг медики улыбаются. Старушка любила эту фотографию. Бывали дни, когда она брала ее с полки, ставила на тумбочку возле кушетки. Денис знал, что это были какие-то особые для старушки даты. Тогда она вспоминала, как проходили сложные операции, как профессор готовился к ним, как переживал неудачи…

Следователь захотел взглянуть на квартиру бабы Жанны. Вместе с Денисом пошагали туда.

Следак заглянул во все углы, даже в древний одежный шкаф. Порылся среди книжек на полке. Взял в руки фотографию.

– Это баба Жанна во время своего юбилея, – пояснил Денис.

– Кто с ней рядом? – спросил Николай Александрович.

– Профессор Зубков Федор Иванович.

– Знаменитый профессор Зубков?

– Ага. Он очень уважал бабу Жанну, они вместе работали. Во время сложных операций он только ее ставил к операционному столу. Сюда приезжал к ней на день рождения, когда она уже не работала. Нога у нее очень болела…

– Зубков очень крупный ученый. – Следак прошелся по комнате. – Ты когда последний раз был здесь?

– Сегодня утром.