Трудно быть инвалидом только первые сто лет

В Москве Оля оказалась другой, чужой и холодной. По-видимому, вспомнила, кто она – почти генерал налоговой службы и почти профессор университета. А он? Тоже почти – инвалид и экс-менеджер без зарплаты. И что, он сел ей на шею? Альфонс?

Саша обиделся и старался поменьше с ней встречаться. А Оля, похоже, только обрадовалась этому! Что же ты, девочка моя!

Ладно, у него осталась работа – интересная, высокооплачиваемая, понятная для него. В банке, это было сразу понятно, его выздоровлению обрадовались. От верхушки до техничек. Несмотря на дефицит высоких должностей (это было понятно!), специально для Саши была создан пост руководителя отдела на правах зама генерального – зав отдела инвестиций. Очень трудно, но интересно. Казалось бы, все прошлое ушло, как страшный сон. Завалин только за последнюю неделю дважды вызывал его себе с рабочими визитами. Чувствовалось, что шеф его ценит и дает важные задания.

Даже здоровье улучшилось. Все конечности функционировали нормально, а если и давали сбои, то не сильно.

Уход Оли еще саднил, но уже мягче. Что делать? Так всегда, в одном гниет, в другом цветет. Не может быть, чтобы во всем хорошо. Не везет мне в карты, повезет в любви. А если в любви не везет, то хотя бы на работе! Работа – вот мой якорь в жизни.

И снова инсульт дал под дых. Смачно, жестко, до ярких искр в глазах. Среди общего доброжелательного настроя вначале тоненькой струей пошел неприятный запах – работники отдела кадров осторожно попросили, – мол, они все понимают и всегда согласны, но могли ли вы, Александр Васильевич, все же сходить в больницу, разрешить медицинские формальности и принести нужную бумажку. А то ведь все же, тяжелобольной. А трудовой кодекс он для всех обязателен.

Бабыежки хреновы! Отдел кадров в негосударственном банке всегда были на положении пятого колеса в телеге. Значения они никогда особо не играли, и держали их сугубо в техническом аспекте – чтобы не путаться в меняющемся составе кадров, доставатьпостоянно необходимых хорошеньких секретарш и т.д. До важных дел их не допускали.

Саша не торопился следовать советам банковским секьюрити, занятый важными финансовыми проблемами. Но вмешался Георгий. Он не то, чтобы приказал, но его просьбу решить проблему в здравоохранении проигнорировать было трудно. И Саша вынужден был зайти в больницу.

Знакомая ему комиссия во главе с немолодым врачом встречала его как старого знакомого. Председатель комиссии – невролог с удовольствием посмотрел на Сашу, когда тот разделся для осмотра.

- Совсем другой коленкор! - воскликнул он, - а то были вы как курица колхозного производства. Где были? В Крыму? Замечательное место. Погода там прекрасная солнце, теплое море, целебный песок. Что все ездят в Анталию или в Грецию!

Однако когда он принялся проверять его тело, проверил давление, пульс, реакцию конечностей, то, по мере продвижения процедур, лицо его мрачнело. Минут через десять врач разрешил ему одеться.

- Вы неплохо реабилитировались после весьма тяжелого инсульта. Сами ходите, сами себя обслуживаете. Сексом, наверное, пользуетесь. Нет, не говорите, современная медицинская наука все равно об этом ничего не знает и ничего советовать не может, кроме глупо запрещать, дабы «как бы чего не вышло».

Хуже другое. Инсульт сильно потряс ваш организм и он, даже при помощи медицины и прекрасной природы, полностью восстановиться не может. Понимаете, молодой человек?

Саша понимал это. Но он так же очень хотел вернуться к прежней жизни, ответственной должности. Он хотел вернуться к прежней жизни. И не слышал невролога.

Врач это видел.

- Хорошо, заставить я вас не могу. Время медицинского обслуживания у вас прошло. Теперь только советовать. Сейчас вы будите доказывать все – и себе, и окружающим, – что вы снова прежний, здоровый, умный и храбрый. А ведь тяжелобольной.

Эх, не слышите. Хорошо, произойдет ухудшение – врачи к вашим услугам.

Я дам вам официальное Заключение комиссии. Вы можете работать с некоторыми ограничениями. Помните, перенапрягаться вам нельзя. Инвалидность вас МСЭ, скорее всего не даст.

С комиссии Саша вышел откровенно обалдевшим, с красным лицом и грустным настроением. Ему многое нельзя, хотя и не столь категорично. И Ольга совсем разлюбила.

А, может, все незаметно пройдет? Врачи, как он уже неоднократно видел, всегда видели ситуацию пессимистично, чем существует реально. И когда он будет жить так же, как и раньше, возможно ничего и не произойдет? Ведь ему еще нет сорока и организм крепок!

Он остановился у входа в его банк, как в некий Рубикон, который вначале надо обдумать и взвесить, а уже потом вздохнуть и открыть дверь.

Со стороны это выглядело, наверное, забавно. Солидный мужчина, один из высших менеджеров банка, человек довольно жесткий и суровый, как мальчишка, топтался у входа и не решался пройти.

Вахтер, пожилой человек, работавший здесь не первый год, решил было подойти. Мало ли что, может, плохо стало?

Но менеджер бросил на него предупреждающий взгляд, настолько жесткий, что мужчина сразу передумал ему помогать. Ну его к Богу!