Трудно быть инвалидом только первые сто лет

Он закрыл глаза, чтобы не видеть, как сосед жадно глотает водку из чекушки, которую принес один из сердобольных посетителей. Нет, курить анашу все же более эстетично. Хотя и это без результатов применения «вредных привычек».

Сосед быстро опьянел, попробовал петь, о чем-то разговаривал на домашние темы, споря и ругаясь со своими родственниками.

Не повезло с соседом. От инсульта его уберегли, а от алкоголизма нет.

Лежа с закрытыми глазами, Саша пытался думать о своем будущем. Ничего хорошего. И так противно, и так плохо. В санатории и сразу после него он понимал, что ничего приятного у него впереди нет. Но только теоретически.Но только теперь, после нескольких дней и второго инсульта он понял, в каком дерьме оказался.

Что ему остается?

Вариант первый, быть беспомощным инвалидом, Всю жизнь оставаться в руках медиков, социальных работников, специалистов МСЭ, испытывая хамство, грубость, просто невнимательность. Жить на копейки государственной пенсии. Это ли жизнь? Это существование!

Есть и другая возможность. Не ждать, когда природа окончательно покончит с тобой. Сделать это самому. Он упрямо сжал челюсти. Нет! И не потому, что тебе так хочется жить. Не хочется быть такой слабохарактерной дрянью. Живи, гад, если родители родили тебя!

Вот так оно. Первое – кисельное существо, которого все, кто не походя, пинают. Второе – уйти из жизни самоубийством. Да, есть еще третий – жить в мареве наркотиков или спиртного. Ужас! Лучше уж умереть!

Но есть же еще варианты. Александр Васильевич, ты взрослый человек, с двумя высшими образованиями, работающий с деньгами, совместимыми с бюджетами средних африканских государств. Думай!

Или… все? Он уже ни для чего не нужен, никому не обязан. Последний шаг и в могилу?

- Здравствуйте, больные, - услышал он негромкий, но властный картавый голос. Открыл глаза. В палату вошел явно лечащий врач. Человек где-то за сорок, а может и больше.

Как человек вежливый, Саша поздоровался, одновременно пытаясь понять, что от него ждать. Его сосед тоже что-то промямлил, пытаясь скрыть опьянение.

Врач не стал медлить, озвучив план действий:

- Сначала начнем со старожила. Потом пообщаемся с новичком. Разговаривать начнем с неприятного разговора. Так, Агафонов, мы, кажется, с вами по этому поводу разговаривали?

Лысый сосед с обычной русской фамилией Агафонов не очень разборчиво проговорил о прошедшем инсульте и тяжелой жизни.

«На жалость давит», - догадался Саша.

Врача такими методами было не провести.

- Вашему состоянию я сочувствую, но это никак не дает возможности делать из больницы кабак. Мы с вами один раз уже говорили, но вы меня, видимо, не поняли. У вас была одна попытка, вы ее не реализовали. Вообще-то пациентов выписывают утром, после обхода врача. Но вы можете в последний раз пообедать.

- Мне не нужны ваши объедки, - зло сказал Агафонов, поняв, что уговорить врача не удастся, - уйду! Тяжелобольного выбрасываете!

- Уйдете,- спокойно подтвердил врач, - но только после того, как придет ваша жена и заберет, расписавшись за вас.

- Как жена? - растерялся лысый, - почему вы сказали ей?

- Таков существующий порядок, - мягко сказал медик, - я это уже вам говорил, хотя, конечно, в вашем состоянии вы могли не запомнить. Больного-инсультника может забрать близкий родственник. У вас это жена и двое детей. Однако дети отпадают: несовершеннолетний сын юридически неполноценен, а старшая дочь сегодня не может. Зато жена охотно выразила желание.

Агафонов скис, лег в кровать, отвернулся, показывая, что больше не будет ни с кем разговаривать.

Врач откровенно хмыкнул, переговорил по телефону с его женой, договорившись, что она немедленно приедет в больницу за мужем. Обговорив судьбу Агафонова, пересел к кровати Саши:

- Меня зовут Сергей Аркадьевич, как вы понимаете, я ваш лечащий врач. Не обращайте внимания, бывает и так.

Ну а теперь, давайте поговорим. Вы меня не знаете, а я вот о вас немного располагаю информацию.

Саша с удивлением посмотрел на врача. Нет, он его явно видит первый раз, если еще не стал страдать провалами памяти.

- Нет, мы с вами еще не встречались. Но я хороший знакомый Николая Дмитриевича, - пояснил врач, - он мне немного о вас рассказывал. Тема разговора уж очень злободневная. Тридцать шесть лет, а уже после инсульта. Молодеют болезни в наше время. И здоровье слабеет у молодежи, и сами они совершенно себя не жалеют.

Он вытащил из сумки какие-то бумаги, в которых Саша узнал медкарту комиссии, на которой несколько раз присутствовал вон оно что!

Пока Сергей Аркадьевич с интересом смотрел ее данные, Саша смотрел на него. Сначала он думал, что они современники, потом, присмотревшись, решил, что он несколько старше. Но постепенно он пришел к мнению, что врач гораздо старше его, и ему где-то под пять десятков лет.

Некоторое время врач вынужден был оторваться. Приехала жена Агафонова. Саша ужаснулся. Нет, внешне это была не страшная горбунья с горбатым носом с большой бородавкой и крючковатыми пальцами. Это была достаточно миловидная женщина, аккуратно и со вкусом одетая. Он бы даже за ней приударил, если бы не инсульт.