Трудно быть храбрым

– Вот идиот! – вслух произнес он и полез в карман за записной книжкой, которую вытащил из куртки Шугайло. Затем снова уселся в качалку и открыл книжку. На первый взгляд книжка как книжка, затрепанная, с множеством бумажек, вложенных в нее. Для начала Петька решил изучить именно эти бумажки. Он достал из кармана свою записную книжку и принялся методично переносить на чистые листки то, что было на этих бумажках. Их оказалось семь. На одной был записан чей-то адрес, не в Москве, а в Сергиевом Посаде. Фамилии не было. На второй значилось: К. – 120 тыс., Л. – 300 тыс., А. – 200 тыс. Это Петька не стал переписывать. На третьей бумажке был начерчен какой-то план. На всякий случай Петька его перерисовал. Открыв четвертую бумажку, он чуть не вскрикнул! Там было написано: Марина и номер телефона. Неужели повезло? Но ведь Марина такое распространенное имя! Петька принялся листать книжку, ага, буква М. Миронов, Матюшин, Мисина, Маша, Марина! И совсем другой номер телефона. Час от часу не легче. Петька переписал телефоны обеих Марин и решил поискать еще какую-нибудь Марину на другие буквы. Так, А… Ничего. Б. Тоже ничего. В. Так, Васюткина М. Это может быть и Мария, и Маргарита, и Мила, и какая-нибудь Мура… На всякий случай он выписал четыре таких М. Кроме Васюткиной, там имелись еще Зайцева, Круглова и Вайнштейн. Но Вайнштейн вполне мог оказаться и Михаилом, и Моисеем, и Митрофаном. Петька просмотрел оставшиеся бумажки, но там ничего интересного не было. Ну, кое-что все-таки прояснилось! Сегодня он освободит Яну, а завтра займется спасением Марины! Петька чувствовал себя настоящим рыцарем. Петр Львиное Сердце. Здорово звучит! Жалко, никому нельзя сказать, засмеют.

Петька едва не заснул в качалке. Куда ж они запропастились? А вдруг Яны нет дома? Вот было бы здорово! Хотя нет, ведь тогда он не спасет ее! Так не интересно!

И вот у дома затормозила машина. Петька осторожно выглянул в окно. Из рыжих «Жигулей» выскочил парень, конечно же, это Глеб, и открыл ворота. Машина въехала на участок, Глеб закрыл ворота и подбежал к машине, открыл заднюю дверцу и помог выйти Яне, а за нею и Семенычу, немолодому грузному мужику, с которым Яна была скована наручником. Петька мгновенно исчез в своем убежище. Оттуда ему было все отлично слышно.

– Проходите, проходите, дамочка. Не волнуйтесь, мы вам никакого вреда не причиним. Пока, – ласково говорил Семеныч.

– Не понимаю, зачем вы меня похитили? Какой вам смысл? За меня некому заплатить выкуп. А у меня самой денег кот наплакал. Знаете, какие гроши платят нынче за художественный перевод? Только не сдохнуть с голоду.

«Ну и Яна!» – восхитился Петька. Какое присутствие духа!

– А как же ваш друг сердечный, господин Русанов? Он разве не заплатит за вас?

– Русанов? С какой это стати он будет за меня платить? Кто я ему? Одна из многих переводчиц, которые работают на его издательство! Зачем я ему?

– У нас, дамочка, другие сведения.

– Не знаю я, какие у вас сведения, только Борис Валентинович за меня и рубля не даст!

– Он что же, такой сквалыга? Неужто он не выкупит такую очаровашку?

– Знаете, на всех очаровашек ни у кого денег не хватит. Если вам нужны деньги, так взяли бы лучше его брата, Русанов в нем, говорят, души не чает!

– А вот это уж наше дело! И потом, с чего вы взяли, что нам нужен выкуп?

– А что? Что вам нужно?

– Успокойтесь, – раздался голос Глеба, – нам лично от вас ничего не нужно, но вот наш шеф… Он вечером приедет и тогда сам со всем разберется, и с вами в том числе.

– Я уже поняла – вы украли меня, чтобы так или иначе влиять на Русанова. А с чего вы взяли, что на него это подействует? Уверяю вас, меня с Русановым связывают чисто деловые отношения.

– Да ладно, всей Москве известно, что он постоянно у вас бывает.

– Да, он часто заезжает ко мне, потому что у меня дома отличная библиотека американской фантастики. Ее собрал мой покойный муж. К тому же я подбираю для Русанова новые книги, рецензирую их, а он человек воспитанный, любезный, и не вынуждает меня таскаться к нему в издательство, оно ведь находится у черта на куличках.

– Вас неоднократно видели с ним в театрах и ресторанах.

– Ну и что? – стояла на своем Яна.

Петька был потрясен ее храбростью. Он думал, она будет в полуобмороке от страха, а она… Да… Не слабо!

– Вот что, дамочка. Вы можете навешать нам на уши хоть кастрюлю лапши, но разбираться с вами будет шеф. И хватит мне мозги компостировать. Голова уже разболелась от вашего трепа. Ишь, развоевалась! Слышь, Шуга, давай-ка пластырь. Залепим дамочке ротик, а то разговорчивая больно, и в подвал ее. До приезда шефа.

– Нет, Семеныч, не надо пластырь, – сжалился над Яной Глеб. – Вон у нее кожа какая нежная, давай по старинке ей кляп воткнем, и все дела. А то вдруг и впрямь что не так, шеф с нас три шкуры спустит!

– Эх, Глебчик, один раз тебя твоя доброта уже подвела! Ну, да ладно!

– Эй, что вы собираетесь делать! – воскликнула Яна. – Я не хо…