Трудно быть храбрым

– Здесь, сдается мне, ничего нет.

Петька бросился на кухню. И через минуту вернулся.

– Есть чай и сахар. Может, сладкого чаю?

– Давай, полчашечки ей не повредит! Заварить-то сумеешь?

– Как-нибудь, – оскорбился Петька.

Глеб, осторожно поддерживая голову девушки, поднес к ее губам чашку горячего чаю.

– Вот, Маришенька, выпей глоточек, так, умница, еще. Пьет! Петька, пьет!

Однако глаза девушки все еще были бессмысленными. Она никого не узнавала.

– Ей врач нужен, – сказал Петька. – А вдруг она сошла с ума?

– Сошла с ума? – ужаснулся Глеб. – Но ты ж понимаешь, браток, нам лучше обойтись без врача, «скорая» запросто может вызвать милицию. А это нам совсем ни к чему.

– Я сейчас позвоню Веронике. Она что-нибудь придумает!

– Правильно! – обрадовался Глеб. – Только звони по сотовому, а то вдруг они здешний телефон прослушивают.

Вероника Леопольдовна по-прежнему была у бабушек.

– Нашли? – выдохнула она.

– Нашли, только она… никого не узнает, и потом она голодная… Мы дали ей немножко сладкого чаю! Но ей нужен врач, а «скорую» сюда вызывать…

– Понимаю, нельзя. Вот что, молодые люди, везите-ка вы ее ко мне, а я позову врача, своего друга, он ее осмотрит. И не теряйте времени!

Через пять минут Марина уже лежала на заднем сиденье машины. Глеб гнал, как безумный, и вскоре они уже подкатили к подъезду. Вероника Леопольдовна ждала их внизу.

– Несите ее, врач будет минут через двадцать. Боже, что они с ней сделали!

Глеб уложил Марину на диван. Она опять была в беспамятстве.

– Сейчас дам ей немножко куриного бульона, – сказала Вероника Леопольдовна.

– А ей можно? – усомнился Глеб.

– Можно-можно! Две-три ложечки, не больше!

Глеб и Вероника Леопольдовна возились с Мариной и совсем забыли о Петьке, но ему это было только на руку. Он тихонько взял у Глеба ключи и побежал в соседний подъезд, туда, где сидел привязанный к стулу Миша. Увидев Петьку, он замычал. Петька выдернул кляп.

– Нашли? Живую?

– А вам зачем? Вы ж ее угробить хотели?

– Да не хотел я, заставили меня! И в издательство нарочно внедрили…

Петька ничего не ответил, просто подошел к телефону и позвонил.

– Алло! – раздался голос Бориса Валентиновича.

– Здрасьте, это я, Петр!

– Здравствуй, Петр! – обрадовался тот.

– Борис Валентинович, как у вас дела?

– Представь себе, хорошо, я все уладил… вот только Михаила что-то никак не сыщу, боюсь, как бы с ним чего не случилось. Мог вчера еще попасть под горячую руку… Сегодня-то его уже не тронули бы. А ты с ним не связывался? Я думал, может, он с вами.

– Борис Валентинович! У меня к вам просьба.

– Все, что в моих силах.

– Пожалуйста, приезжайте как можно скорее на Можайское шоссе. Но только без Яны.

– А что случилось? – испугался Борис.

– Понимаете, я не хочу говорить по телефону, но очень, очень нужно!

– Ты в беде?

– Нет! Прошу вас, приезжайте, я не шучу.

– Хорошо, говори адрес. Так, записываю. Скоро буду, я не так далеко.

– Ну, и зачем ты это сделал, пацан? Я весь в дерьме, а ты в белой манишке? А ну, развяжи меня!

– Еще чего!

И вдруг в дверь позвонили. Звонок был отчаянный.

У Петьки душа ушла в пятки. Вдруг это кто-то из Мишиных сообщников? Ну ничего, на худой конец он успеет уйти через балкон!

– Петька! Это я, Глеб! – раздалось из-за двери. – Открывай, чертов сын, я же знаю, что ты тут.

Петька бросился открывать. Глеб ворвался в квартиру.

– Вот горе с тобой, всюду ты поперед батьки лезешь! Что ты тут забыл?

– Я вызвал сюда Бориса Валентиновича!

– Зачем?

– Пусть полюбуется!

– Может, ты и прав, – устало сказал Глеб и вытащил сигарету.

– Что с Мариной?

– Врач приехал, возится с ней, меня прогнал, я гляжу, ты исчез и ключи от этой квартирки прихватил… И как твои родители с тобой справляются? – усмехнулся он.

– Ребята, послушайте, – взмолился вдруг Миша. – Отпустите меня…

– А больше ты ничего не хочешь? Давай, рассказывай, как вы с Семенычем все провернули, а? Как девчонку увезли? Кому это в башку залетело? – допытывался Глеб.

– Понимаешь, я этой девкой не занимался, я только краем уха слышал, что у хозяев моих такое дело вышло – девка пропала, которую надо было расколоть, она знала, куда ее хозяева смылили… Но я ни сном, ни духом… А тут приехал к Семенычу, он мой родственник, дальний, правда, но у нас с ним одно дело было… Ну, приехал я к нему, а он чуть не в отключке, перебрал, говорит, водяры вчера, ну и мучается, я ему таблетку алка-зельцера дал, и вот, пока он отходил, я на террасу вышел, гляжу, телефончик лежит сотовый, и тут он как раз зазвонил. Ну, я подошел. Девчонка какая-то говорит: «Глеб, Глеб!» Я, ради хохмы, сказал, что я Глеб! Ну, она мне все и выкладывает: мол, так и так, ты не волнуйся, я теперь в порядке. Тут я и смекаю – это та самая девка! И ежели я ее хозяевам предоставлю, они могут мне и «спасибо» сказать, и притом большое спасибо! А то уж они думали, девка их заложить может! Семеныч очухался и говорит, надо ему цемент везти, тогда я ему все рассказал про девку, а он и говорит: «Возьмешь машину, скажешь девке, что ты Глебушкин друг…» Ну и вот…

– А кто же ваш хозяин? – спросил вдруг Петька. – Ведь не Борис Валентинович?