Трудно быть логом (СИ)

Он подошёл к старосте, когда все поклонились поднимающемуся в небе сияющему кругу, и разошлись, а Мурм увязался за девушками, и уже во всю им повествовал, как правильно носят ленты в Харвенделе.

Торп рассказывал про колёса, скрипы, телеги и сам хотел себя побить за нелепые выдумки.

Староста слушал, нахмурив брови.

- Так всё и было, если не привиделось, - закончил парень. И зачем он ищет беды на свою шкуру?

Турд надолго замер, прикрыв глаза.

Парень ждал.

- Береги его, - обронил наконец староста, и ушёл в дом.

Не побил - уже праздник.

Парень стоял, почёсывая рыжую голову.

- Что, что сказал староста? - подбежал Мрум. У него под глазом краснел ушиб. Видно, всё таки успел налететь на кулак сердитого парня.

На ближнем дворе скрипнула колёсами несмазанная телега.

- Ничего, - пробурчал Торп.

Может, и правда всё приснилось?

Он задумчиво положил руки на пояс, с которым оставил ночью у дерева пса, и замер.

Тот был завязан другим узлом.

- Давай, пошли за семицветом! - торопил его уже брат, - Мне до вечера надо три охапки набрать! Тивне обещал!

Мало ему телег, ненасытному. Всё-таки его прибьют. Надо только отвернуться...

Чуть помечтав, Торп вздохнул и двинулся вслед за серой рубахой. Мрум кланялся, щерился за заборы, улыбался девкам.

Когда Торп отвесил ему подзатыльник, немного полегчало.

***

Невесть что творилось у приёмыша в голове. Он бегал по лесу за цветами, но не успел Торп отвлечься, как братец сунул палку в дупло диких пчёл. И счастливо улыбался, когда они отмачивали в ручье распухшие лица.

Когда вернулись, они попались на глаза отцу, и тот поручил им наколоть дров.

- И напилить? - обрадовался Мрум, будто перед ним поставили миску сметаны.

- Не надо, - запретил отец, вспомнив о судьбе несчастного топора. Он уже явно жалел о своём приказе.

Торп тоже.

Мрум размахивал куском едва откованного железа счастливо и самозабвенно, занося его до самых пяток, крутясь и падая, попадая по полену хорошо если раз из четырёх.

В сторону летели щепки и топоры, после десятого раза Торп спрятался за стеной, и был рад, когда всё кончилось, и осталось только сложить дрова.

Но тут упрямый названый брат захотел их ловить.

Солнце ещё не добралось до горы, и хранило от злой силы.

- Ай! - скорбно крикнул Мрум и потёр новую красную полосу на лбу.

- Хватит? - предложил Торп, но упрямый названый брат снова протянул руку.

Парень вздохнул. Он чувствовал себя лет на десять старше. Пожалуй, даже их Зорька поймала бы больше дров, хоть имела не больше рук, чем полагается корове.

Очередной кусок дерева потанцевал у брата в руках, клюнул в нос, и едва промахнулся по глазу.

- Хватит! - решительно сказал Торп, вдруг сообразив, что брата сейчас бьют с его помощью.

- Мне надо качаться! - шмыгнул красным носом Мрум, и вдруг замер.

Замер и Торп.

Далёкий женский крик, визг собаки, дрожь в земле, от которой слабеют ноги.

Топот раздался чуть позже, и быстро близился. Торп бросил дрова и присел перед забором, рядом шмыгнул Мрум.

Они ворвались в Кашки на полном скаку, через покосившиеся ворота, которые так и не собрались починить.

С гиканьем промчались по улице, разметав давнюю лужу, пронеслись до конца, вернулись, и закружились перед Знаком Солнца.

Пятеро всадников. Огромных, одетых в железо и шкуры, на взмыленных конях, с которых летела пена. Лохматые, дикие, будто взобравшиеся в сёдла дикие звери.

- Хозяин! - заревел один в старостов двор, ударил палицей в дверь, и заехал прямо на коне через покосившуюся калитку.

Остальные закружили перед воротами, и смерть кружила вместе с ними.

Вот один, с волчьим хвостом на темени, вскинул лук, и Знак Солнца вздрогнул, закачался от вонзившейся стрелы.

Торп вздрогнул, будто попали ему в голову.

Другой, с головой медведя, гоготнул, пустил коня вскачь, хлестнул, и взвились перья глупой курицы. Третий бросил топор в сплетённую из прутьев птицу, которую старый Хван поставил для внуков. Четвёртый кружился и рубил молодую яблоню.

Торп сидел за забором, и слабость плескалась в его ногах.

- Тихо. Тихо, - шептал он непонятно кому.

Он не хотел делать шаг.

- Молодец, старик! - громко крикнул верховой в железной шапке. Он выехал через ворота, которые открыл староста.

Турд казался меньше ростом и глядел в землю перед собой. Он молча поклонился, что-то тихо сказал, и прикоснулся лицом к упрятанным в грязную перчатку пальцам.

Вот из ворот появилась хозяйка с отчаянно визжащим мешком в руках. Серолицая и испуганная. Потом Млан, сын старосты, вынес молчаливые мешки, оказавшиеся поперёк сёдел.

- Телегу отправлю к вечеру, - тихо сказал Турд.

Но страшные гости не спешили уезжать.

- Девка! - вдруг громко сказал один, - Подь сюда!

И направил коня к двору Мраны, в котором кто-то ойкнул и метнулся.

Торп до боли вцепился в забор пальцами. Заозирался и вздрогнул староста.

Ворота затрещали и распались. Стоявший за ними Квер, отец девушки, попятился с нелепо занесённой рукой.

Всадник надвигался, и его рука тянулась к клинку на боку. Чужаки замолчали.

- Почтенный вожак!

Прутья захрустели у Торпа под пальцами, а всадник во дворе повернулся.

Перед домом старосты стоял заморыш, и казался ещё меньше прежнего.