Трудно признать

  Я стояла посреди разворошенной квартиры, прижимала к груди Митькины куртку и ботинки, а по щекам безостановочно лились слезы. Мой друг исчез из моей собственной закрытой квартиры в одной рубашке и тапочках. Куда? Это было известно только Богу и еще Закарии...

  ... Из воспоминаний меня выдернул тихий голос Сергея.

   - Лар, может, ты здесь ляжешь? Поспишь пару часиков и поедешь.

   - Спасибо, но я домой, - я залпом допила остывший кофе и поднялась.

  Воспоминания о пропавшем Митьке всегда ввергали меня в тоску и уныние.

  Мы искали его везде. Родители сходили в милицию и объявили Митьку в розыск. С тех пор прошло уже два года, а он до сих пор числился пропавшим без вести. Я чмокнула Сергея в щеку и поплелась в ординаторскую переодеваться.

  Смыться по-тихому не удалось. У самых дверей реанимации Сергей догнал меня.

   - Ключи, - потребовал он и протянул руку.

   - Что? - прикинулась я валенком.

   - Ключи от машины.

   - Сережа, пожалуйста...

   - Никаких "пожалуйста", - его тон был сухим и непреклонным и не предвещал ничего хорошего. - Хочешь пополнить ряды наших пациентов? Ключи, я сказал!

  Я вытащила из кармана куртки ключи от Туарега и подала ему. Спорить было бесполезно.

   - Тачка ждет у главного входа, - сказал он мне вслед. - Приедешь домой - немедленно в постель!

   - Слушаю и повинуюсь, папочка! - огрызнулась я, злорадно прикидывая, что завтра ему придется перегонять еще и мою машину.

  У входа в больницу меня действительно поджидало такси - задрипанная "Волга", выпущенная вероятно еще в год моего рождения. Скептически оглядев чудо советского автопрома, я подумала, что в этом корыте гораздо больше шансов оказаться на больничной койке, чем в надежном внедорожнике. Но выбора все равно не было. Бросив прощальный взгляд на свою машинку, припаркованную рядом и терпеливо ожидавшую хозяйку, я мысленно сказала ей "прости" и, плюхнувшись для безопасности на заднее сиденье, назвала адрес.

  Дом встретил меня тишиной и уютом. Сил на ванну уже просто не осталось. Я быстро приняла душ и, облачившись в любимую пижаму, рухнула в постель. Уснула я, наверное, уже по пути к подушке.

  Глава 3

  Разбудил меня телефонный звонок. Потянувшись к мобильнику, мельком взглянула на будильник на прикроватной тумбочке. Часы показывали без четверти восемь. Я продрыхла весь день. Очаровательно!

  Не глядя на дисплей, нажала кнопку и поднесла трубку к уху.

   - Алло.

   - Лара...

  Я моментально села в постели, а затем и вовсе вскочила на ноги. Сон как рукой сняло.

  Из трубки, далекий и хриплый, раздавался голос моего пропавшего друга. Моего Митеньки.

   - Митька! Митенька! - заорала я как ненормальная. - Ты, где был, Митька?!

  Миллион вопросов роился в голове, и я не могла решить, какой задать первым. Но Митька не дал мне озвучить ни одного.

   - Ты можешь приехать через час? - перебил он меня и назвал адрес тихого сквера, находящегося где-то на задворках Якиманки, но по счастью не слишком далеко от моего дома. Его голос звучал глухо, словно из могилы, но меня ничего не волновало. Он нашелся, и это сейчас было главное.

   - Я буду через полчаса, - по моим щекам бежали счастливые слезы. - Митька, ты нашелся! Господи!

   - Будь там ровно в девять. Мы придем. И он повесил трубку.

  Я недоуменно уставилась на разом притихший телефон. Потом потрясла головой. Может, мне приснилось. Нет. Звонок был реальный. Я заглянула в папку входящих. Да, звонок был, но номер скрыт. Черт! Опомнившись, я бегом кинулась в ванную. Времени, чтобы умыться, одеться и не опоздать, было не так уж и много. Меньше, чем через час я увижу Митьку, а дальше разберемся по обстоятельствам.

  Я примчалась в сквер за десять минут до назначенного срока, нервно закурила, стоя под фонарем, и стала озираться по сторонам. Местечко было довольно ухоженное. Стояло несколько довольно удобных скамеек, в центре размещался небольшой фонтан, не работающий по случаю ранней весны, в окружении клумбы, на которую летом высаживали цветы. Вероятно, днем скверик был любимым местом прогулок для мамаш с детишками и пенсионеров. Но сейчас, не смотря на довольно непоздний для марта вечер, в небольшом сквере кроме меня не было ни души. Лишь со стороны улицы доносился обычный городской шум.