Трудное счастье

Челси увидела накрытый стол в центре зала и подошла к нему. В короткой белой разлетающейся юбочке и ярко-розовом облегающем топе, она выглядела так, словно собралась на теннисный корт. Кожа Челси была загорелой, макияж — простым, ногти не накрашены, спадавшие на плечи волосы по бокам зачесаны наверх и скреплены гребнями, а челка задорно торчала. Девушка и двигалась с быстротой и ловкостью теннисистки. Она взяла банку с охлажденным апельсиновым напитком и, открывая крышку, оглядела толпу собравшихся. Отпив глоток, она заметила, что ее отец разговаривает с высоким, симпатичным темноволосым парнем, которого Челси никогда до этого не видела. Напиток был тотчас же забыт. «Ух ты», — подумала она и двинулась к ним. — Привет, папа, — широко улыбаясь, сказала Челси. Том обернулся, стараясь подавить тревогу, возникшую при появлении дочери. Когда предыдущей ночью она заглянула в их спальню и заявила, что сегодня придет на встречу с новичками, он не смог придумать никакого предлога, чтобы не пустить ее. И все равно это оказалось бы бессмысленным: как бы он сумел удержать дочь от встречи с Кентом Аренсом? Том приобнял ее за плечи:

— Привет, детка.

Но она не смотрела на отца. Все ее внимание сосредоточилось на Кенте, обычная дружелюбная улыбка играла на лице Челси.

— Это моя дочь, Челси. Она на год младше тебя. Челси, это Кент Аренс.

Девушка протянула руку.

— Привет.

— Привет. — Кент ответил на рукопожатие.

— Кент из Остина, в Техасе, — продолжал Том.

— А, ты тот самый парень, о котором папа говорил вчера за ужином.

— Да.

Кент взглянул на Тома, удивленный, что стал темой разговора в доме директора школы.

— У нас за ужином всегда обсуждаются всякие школьные новости, — ответил Том. — Можешь себе представить — мы все четверо проводим здесь целые дни.

— Четверо?

— Моя жена преподает в школе английский.

— А, конечно… Та самая миссис Гарднер. Я буду у нее учиться, — сказал Кент.

— Значит, ты — отличник по английскому, раз собираешься изучать усложненный курс, — вновь вступила в разговор Челси.

В эту минуту миссис Берлатски, взяв микрофон, произнесла:

— Всем доброе утро! Не стесняйтесь, берите пирожные и напитки, потом можете занять места и мы начнем.

Со словами «Мне надо еще повидаться с коллегами» Гарднер оставил молодых людей вдвоем.

— Не хочешь баночку чего-нибудь прохладительного? — спросила Челси. — Или пирожное?

— Пожалуй, напиток.

— А какой? Я тебе принесу.

— Да нет, не стоит.

— Это входит в наши обязанности, чтобы новички чувствовали себя как дома. Я сегодня здесь помогаю. Так какой? — Она уже спешила к столу.

— Пепси, — сказал Кент ей вслед.

Челси почти сразу же вернулась, протягивая ему холодную банку.

— Спасибо.

— Не за что. Давай присядем.

Они заняли места за столом, прихлебывая напитки, и не успели еще перекинуться словом, как миссис Берлатски снова подняла микрофон.

— Я хочу поприветствовать всех новичков, поступивших в школу Хьюберт Хамфри, и всех наших учащихся, которые пришли сюда, чтобы помочь новым ребятам освоиться. Такая поддержка очень ценна. Кто меня еще не знает — я Джоан Берлатски, одна из школьных кураторов. — Затем она представила остальных учителей и персонал, закончив речь словами: — И наконец, я собираюсь пригласить к микрофону мистера Гарднера, нашего директора, который пришел сюда, чтобы поприветствовать вас.

Челси смотрела, как ее отец вышел на середину зала и взял микрофон. Она почувствовала огромную гордость, как всегда, когда наблюдала, как он справляется со своими обязанностями директора школы. Хотя некоторые ученики и придумывали ему клички и писали про него всякие гадости на стенах, это были в основном или какие-нибудь дурачки, или наркоманы, или хулиганы и двоечники. Те, с кем дружила Челси, считали, что ее отец — человек справедливый, что он делает для учащихся все, что может, и относились к нему хорошо. И еще он не разжирел и не обрюзг, как многие мужчины его возраста. Отец Челси оставался стройным, всегда аккуратно одевался, хотя сегодня на нем была только желтая рубашка-поло и светло-коричневые легкие брюки — Челси знала, это для того, чтобы новички чувствовали себя проще. Она подумала, что он всегда добьется своего. Отец стоял, сунув одну руку в карман, и с доброжелательным выражением лица говорил в микрофон, оглядывая зал.

— Всем добро пожаловать. Кажется, у нас здесь человек шестьдесят, переехавших из других районов и штатов этим летом. Я представляю, о чем вы все сейчас думаете — какая она, эта новая школа, и каково вам будет приходить сюда пять дней в неделю, а некоторым проводить здесь еще и вечера. Мы собрались, чтобы ответить на ваши вопросы, показать вам здание, рассказать о наших учебных и спортивных планах… дать вам шанс немного узнать нас, а нам — познакомиться с вами.