Трудное счастье

В обеденный перерыв он снова увидел жену, она спешила в учительскую столовую. Клэр шла рядом с Нэнси Холлидэй и слушала, как та ей что-то рассказывала. Том стоял в центре зала под круглым окном в потолке и наблюдал за ребятами. Когда Клэр взглянула на него, его сердце бешено заколотилось. Но она равнодушно отвела взгляд и прошла дальше, исчезнув за пневматическими дверями.

Том заставил себя держаться от жены подальше до перемены между двумя последними уроками. Затем он направился к ее кабинету, в коридоре дождался, пока выйдут все ученики, и бессознательно поправил галстук перед тем, как войти. Она сидела за столом как раз напротив двери и что-то искала в нижнем ящике. Глядя на Клэр, он почувствовал, как его бросило в жар — покраснела шея, щеки, лоб — опять пошла вся эта цепная реакция в сочетании с чем-то явно сексуальным. Он разозлился на нее за то, что она заставила его пройти через все это. Он не хотел разъезжаться, черт ее побери!

— Клэр? — позвал Том, и она подняла глаза, не выпуская из рук папку.

— Привет, Том.

— Я… — он откашлялся, — я сказал Винсу Конти, что он может заехать и взять наше каноэ на этой неделе. Он хочет поохотиться на уток. Ты знаешь, где весла?

— Да.

— Отдашь их Винсу, когда он придет?

— Конечно.

— Он, наверное, договорится с тобой, когда ему зайти.

— Хорошо.

— Я обещал ему еще несколько недель назад. Не думал, что ему придется обращаться к тебе… ну, знаешь, почему. У тебя же репетиции почти каждый вечер.

— Все в порядке, Том. Мы договоримся.

Он все не уходил, покраснев и неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Что-нибудь еще, Том?

Такое обращение внезапно разозлило его, словно он был слугой у какой-то феодальной принцессы.

— Да, много чего еще! — Он подошел поближе, задетый за живое. — Клэр, как ты можешь быть такой холодной? Черт побери, я не заслужил, чтобы со мной так обращались!

Она снова наклонилась к папкам в ящике.

— Ничего личного в стенах школы, Том. Ты не забыл? Он схватился за стол и придвинулся к ней.

— Клэр, я не хочу жить отдельно!

Она убрала папку и захлопнула дверцу ящика. Потом откатилась с креслом назад, и в это время в класс, смеясь и болтая, вошли две ученицы.

— Не здесь, Том, — тихо проговорила Клэр. — И не сейчас.

Он медленно выпрямился, побагровев от ярости и понимая, что не надо было сюда приходить. Никому не пожелаешь пережить такое в середине рабочего дня. И посередине жизни!

— Я хочу вернуться домой. — Он говорил так, чтобы кроме Клэр его никто не мог услышать.

— Вине Конти получит свои весла и каноэ. — Она хотела от него отделаться так же явно, как если бы взяла колокольчик и позвонила, как делали учителя в прошлом.

Тому оставалось только повернуться и уйти.

Глава 13

В этот день перед тренировкой по футболу в раздевалке пронесся слух: мистер Гарднер разводится. Кент Аренс услышал об этом от парня по имени Брюс Эбернати, который, насколько было известно Кенту, даже не дружил с Робби, так что откуда он знал? Кент подошел к Джефу Мохаузу и спросил, не в курсе ли тот.

— Да, отец Робби ушел из дому.

— Они разводятся?

— Робби не знает. Он говорит, что его мать выгнала отца за то, что он с кем-то путался.

Нет! Кенту хотелось закричать. Нет, только не они! Не эта семья, у которой было все! Когда он немного оправился после такой новости, новая бомба взорвалась у него в голове. А вдруг это все правда, и другая женщина — его мать. Ему стало плохо. Сейчас он понял, что семья Гарднер представлялась ему идеальной: в мире, где детей зачастую воспитывал только один из родителей, где разрушались моральные ценности, существовали эти четверо, которые, несмотря ни на что, держались вместе и любили друг друга. Их семья казалась нерушимой, и хотя Кент завидовал Челси, что у нее такой отец, он никогда не хотел забрать его у нее. А если мама является причиной всей этой ужасной истории, то как он сможет теперь уважать ее?

Потрясенный, наполовину одетый, он опустился на скамейку, пытаясь унять бурю эмоций, бушующую в его душе. В раздевалке было шумно, и, когда общий разговор вдруг стих, Кент поднял глаза и увидел, что вошел Робби. Никто не произнес ни слова, не двинулся с места. Тишина была пугающей, наполненной отголосками тех сплетен, что целый день передавались шепотом от одного к другому.

Гарднер посмотрел на Аренса. Тот вернул взгляд в упор. Потом Робби подошел к своему шкафчику. Но что-то изменилось в его походке. Исчезла твердость шага, уверенность в себе. Друзья по команде молчали, провожая его глазами. В некоторых читалась жалость, в других застыл вопрос. Многие испытывали смущение, а Робби без обычного подшучивания открыл дверцы, повесил пиджак и принялся переодеваться.