Трудное счастье Калипсо

Подобными вопросами он забрасывал ее каждый раз, когда они возвращались из чьей-нибудь безобразной усадьбы. Светлана, чтобы не ударить в грязь лицом, на работе штудировала книги по дизайну и ночью, когда любовник уже спал, искала в Интернете необходимую информацию. Наутро она удивляла его, а заодно и его клиентов своими познаниями.

Родители, уловив перемену в поведении и настроении дочери, заволновались.

– У тебя роман? – спросила мать шепотом, хотя отец давно уже ничего не слышал.

– Почему сразу роман? – возмутилась Светлана.

– Потому что ты забываешь нам звонить, стала реже приезжать, с продуктами присылаешь водителя типографии. Ты не подумай, мы не обижаемся – ты для нас очень много делаешь. Мы даже рады, потому что после смерти Михаила Семеновича прошло много времени. И тебе надо подумать о будущем. Только надо быть осторожной, ты ведь совсем одна, тебя защитить некому, а охотников до богатства – пруд пруди.

– Мама, ты так говоришь, будто я – мадам Ротшильд. У меня не так много денег, не ахти какое производство.

Светлана, конечно, кокетничала – она добилась многого.

– Все равно, – не успокаивалась мать, – ты во всем советуйся с Пашенькой. Он к тебе исключительно относится. И нам он звонит иногда. В последний раз расстроенный был, что-то у него дома не ладится.

Светлана знала, что у Пашки Соколова разлад в семье. Они иногда встречались, пили кофе и делились новостями. Светлана, как могла, успокаивала друга, но, занятая своими любовными переживаниями, все-таки была не очень внимательна. «Надо обязательно позвонить Пашке!» – подумала она, выходя из дома родителей. Разговор у них получился скомканный, поскольку Пашка летел на какое-то совещание.

– Давай пообедаем! – предложил он.

– Давай, – согласилась она и забыла об этом его предложении, как только нажала отбой. Все ее мысли занимал Игорь.

Через год Светлана приезжала в свою типографию на полчаса, невнимательно просматривала отпечатанную продукцию и в случае каких-либо проблем просила Тину и Варвару Николаевну решить вопрос. Потом она запиралась у себя в кабинете, несколько раз подряд звонила Игорю, выясняла с дотошностью, куда он поедет, и потом ехала в банк и, сняв со счета деньги, отправлялась по магазинам. Светлана терпеть не могла кредитки, она предпочитала наличность, как осязаемое свидетельство успеха. Деньги Никольская раскладывала по кучкам – в вазе лежали деньги на домашнее хозяйство, в кошельке – на каждый день, в потрепанной книжке «Рецепты славянской кухни» – на всякий случай. На карточках оставались суммы, которые тратить было нельзя. «Какое удовольствие от этой холодной пластиковой ерунды? То ли дело туго набитый кошелек!» – бывало шутил Нащокин. И Светлане нравились плотные стопки купюр, которые сейчас в магазинах таяли со скоростью пломбира в вазочке. Дорогие свитера, рубашки, галстуки, художественные принадлежности, запонки – это все она покупала в огромных количествах. Потом Светлана ехала в дорогой супермаркет и покупала деликатесы и вино. Каждый раз этим тратам находилось объяснение: «Сегодня надо устроить праздник. Он сдает проект», или: «Надо, чтобы мужчина рядом со мной выглядел достойно!» За этими фразами скрывалось не что иное, как желание подогреть его чувства. Игорь реагировал на это смущенно и болезненно. Ему было неудобно, что Светлана тратит столько денег, неудобно оттого, что он сам не может позволить себе такого размаха. Он зарабатывал большие деньги, но был вынужден помнить о бизнесе, который иногда тоже требовал вложений. Светлана это знала, и каждый раз, когда Игорь упрекал ее в мотовстве, она говорила:

– Слушай, что ты переживаешь? Если бы у меня была необходимость деньги откладывать, неужели ты бы меня не баловал? Баловал, я точно знаю.

Игорь столь неубедительный довод не принимал, но в конце концов привык к этой ситуации. Подарки Светлане он тоже делал, но на фоне ее трат недорогие золотые кольца и французские духи выглядели бедно.

Через полтора года Светлана поняла, что жить так, как сейчас, она больше не может – она сойдет с ума от ревности, совсем забросит работу и в конце концов изведет Игоря.

– Давай жить вместе, – предложила Светлана.

Она тщательно подготовилась к возможному спору и разыграла небольшой спектакль. Позвонив Игорю поздно вечером, она попросила его срочно приехать.

– Ты знаешь, мне страшно одной. Даши нет, да и соседи разъехались. Я совсем одна. На Кубика надежды мало, он своих скорее покусает!

Игорь провел всю ночь и утро у Светланы. Так повторилось несколько раз. Причем утром Светлана окружала его такой невероятной заботой, что приходилось даже отменять назначенные встречи с заказчиками. Тогда они сидели в креслах на безобразной лужайке, пили что-нибудь вкусное, наблюдали за котами и беседовали на интересные темы. Потом наступало время обеда. Светлана возилась на кухне, готовя замысловатые блюда. После обеда они отдыхали, наслаждаясь полуденной тишиной и друг другом. Вечера были не менее томными – Игорь разжигал камин, причем Светлана всегда говорила:

– Огонь в доме положено хозяину разжечь.