Трудное восхождение

— Эти Предтечи… Кто они были? Мы никогда не узнаем. Каковы их мотивы? Энтузиазм миссионеров? Альтруизм? Что им нужно? Подтолкнуть туземные расы к долгому развитию, чтобы в один прекрасный день объединить их? В любом случае, эта штука почти полностью взяла меня под контроль. Оно хотело, чтобы я увидел некоторые вещи — и я их видел, испытывал нужные ему чувства… И в то же время я получал и внешние впечатления. Таких штук в космосе множество. Их отправили черт знает когда в миссионерский поход. Это машина. Она сломалась — машинам свойственно ломаться. Ее задача состояла в том, чтобы опуститься на какую-нибудь планету, установить контакт с туземцами и подтолкнуть их развитие. Также она запрограммирована убраться с планеты, если местная раса уже научилась добывать огонь и обрабатывать металл. Вот почему она, еще не проснувшись, оттолкнула наши металлические зондирующие ракеты. А у вас, капитан, появилась странная идея — я про неметаллический зонд. Ваша пластиковая ракета пробудила машину полностью. Она решила, что мы, не имеющие при себе металлических предметов, еще не умеем добывать огонь, не знаем инструментов и оружия. Поэтому она откликнулась. Она собиралась взять над нами шефство, следить из поколения в поколение и дать толчок в нужный момент в нужном направлении. Возможно, у этой штуки были и другие функции — например, служить маяком для ее создателей, чтобы они когда-нибудь отыскали нас и повели к светлому будущему. Ее разум очень ограничен. Но даже она, эта машина, поняла наконец, что мы находимся в безвоздушном пространстве, а не на планете. Она увидела ракеты и наверняка догадалась, что мы весьма умело обращаемся с огнем. А уж когда мы вошли в явно металлический корабль, до нее окончательно дошло. Хотите знать, какое ощущение я поймал последним — когда она уже улетала?

— Конечно, — сказал Граймс.

— Огорчение, разочарование и замешательство. Осознание того, что над ней подшутили. Чувство юмора у этой штуковины, конечно, отсутствует. Но никому не нравится, когда над ним смеются.

Наступившее молчание нарушил Бидль.

— А ведь где-то, в каком-то времени, — произнес он благоговейно, — кто-то, наверное, думает: «Где же так задержался мой маленький маячок?»

— Я искренне надеюсь, что твой кто-то далеко отсюда и никогда обо всем этом не узнает, — ответил Граймс.

Подвигатели гор

Ольгана, планета земного типа, вращается вокруг звезды класса Солнца на самых задворках Федерации. Она расположена далеко от торговых путей Галактических, но неплохо зарабатывает на экспорте мяса, масла, шерсти и прочего своему ближайшему соседу — планете Меканика. До последнего времени Ольгана была одной из «потерянных колоний». Это означало, что во времена Первой волны экспансии на нее случайно наткнулся корабль поселенцев, безнадежно заблудившийся на просторах Галактики. Земляне наверняка возблагодарили судьбу. Вторично планета была открыта благодаря… нет, не счастливому случаю, а кораблю ФИКС «Сверкающий След». К этому времени путь колонии еще не успел существенно отклониться от основного русла человеческой культуры.

Вскоре вскрылись законодательные неувязки, которые повлекли за собой продолжительные и весьма жаркие дебаты во дворце Галактического Правосудия в Женеве. Если бы иск, выдвинутый колонистам, был удовлетворен, им грозило бы выселение. Даже во времена Первой волны экспансии существовал закон, запрещавший колонизовать планету, населенную разумными существами. Однако Ученый Совет колонистов нашел лазейку. Вышеупомянутый закон появился после того, как «Лоуд Джамбука» стартовал из космопорта Вумера, отправившись в свое последнее, как выяснилось, путешествие. Понятно, что дело было шито белыми нитками. Но аборигены Ольганы, в отличие от людей, не имели представителей на суде и не могли ни слова сказать в защиту своих прав. Вдобавок Совет адвокатов намекнул кому следует, что если дело колонистов будет проиграно, то Совет от имени своих клиентов выдвинет иск Межзвездному Транспортному Комитету. Ибо эта организация несет полную ответственность за бедственное положение людей с «Лоуд Джамбука» и их потомков. Понятно, что комитету столь громкий скандал был не нужен — равно как и огромные дополнительные расходы. Кулуарная машинерия заскрипела рычагами, и дело замяли.

Аборигенов по-прежнему никто спросить не удосужился.