Трудные дети (СИ)

Я пыталась повредить тщательно продуманную маску чечена. Оксана теперь часто оставалась у нас, даже по вечерам, и в такое время я могла прийти к ним на кухню и начать свои беседы. В такие моменты у чечена были связаны руки, и он ничего не мог сделать. Грубо заткнуть или ударить? Да. Но не при Ксюше.

— Я по телевизору видела, что в Чечне война идет, - испытующе сощурив глаза, я улыбалась Ксюше. Та нервно дергала губами и кивала. - А долго?

— Довольно да, - ответила Оксана. - Война не бывает короткой.

— Марат же чеченец, да? - спрятала хитрую и темную усмешку.

— По отцу. Но у него российское гражданство. Он русский, - поспешно выпалила она.

— Ааа, - протянула я глубокомысленно. - А за кого бы ты воевал, Марат? - теперь он не мог избежать вопроса. И хотя я знала, что мне может влететь - да что там! Влетит обязательно. Я не жалела. Ну же, благородный Марат, покажи свое лицо подружке. Давай. Это был неприкрытый вызов, понятный только ему. - За чеченцев? Или за русских?

Он понял. Я играла грязно, и мы оба все понимали. Одна Оксана не понимала смысла этого разговора, переводя слегка удивленный и настороженный взгляд с меня на Марата. Она испытывала лишь неудобство. И не видела той тайной игры, к которой я призывала чурку.

— Так что, Марат? За кого бы был ты? Если бы воевал, конечно.

Обвинение в трусости Ксюша не заметить не могла. И горой встала за своего любимого.

— Марат свое отвоевал. Он, между прочим, в военном училище учился.

— Да ты что! - воскликнула я, прижав руки к груди. - Вау! Марат - герой.

Марат сжал вилку с такой силой, что слегка ту погнул. Сколько же у тебя терпения и выдержки, Марат? Я уже знаю, что с терпением нормально, а вот с выдержкой…Сколько ты еще сможешь сдерживаться рядом со своей Оксаной? Со мной наедине ты давно вышел бы из себя, бушевал и размахивал кулаками. Правда, Марат?

Моя издевка наверняка колола его колючей проволокой. А Оксана рядом надувалась от гордости, искренне веря в то, что я сказала от чистого сердца. Она смотрела на Марата, и ему приходилось сдерживать в себе всю свою ярость. Но стоило его крале отвернуться, как он приходил в движение. Весь. Бицепсы бугрились, вены на руках угрожающе вздулись, а скулы стали еще острее. Я сидела слева от него и сама себе казалась мелочью. Но все равно дразнила и не отступала.

Домашний телефон противно зазвонил и на счастье - или несчастье - отвлек всех. Точнее, Ксюшу, а мы с Маратом сделали вид, что разговора не было. Я расстроилась.

Поздно вечером Ксюша засобиралась домой, и я постаралась лечь спать до того, как она уйдет. Возможно, Марат не станет меня будить, чтобы сделать выволочку. Возможно, подождет до завтра. А завтра прямо с утра должна прийти Оксана.

Мой расчет не оправдался. В зале свет не горел, я отвернулась к стене и слушала, как они прощаются. Чечен закрыл за своей ненаглядной дверь, выключил свет и вышел из коридора. Ему бы идти к себе, я же как бы сплю, но Марат, прекрасно ориентируясь в темноте, подошел к диване, с легкостью поднял меня как пушинку, не придавая значения тому, что я хвостом тяну за собой одеяло, вцепившись в него двумя руками. Одной рукой обвился вокруг моей шеи, другой - вокруг талии и прижал к себе спиной. Дышать стало труднее.

— Я только за себя, - в кромешной тьме и тишине тихий голос, которым Марат никогда со мной не разговаривал, звучал пугающе. Я напряглась и сжалась в пружину. - Если мне или моей семье сделают плохо - я убью. Любого. Чеченца или русского. Мне плевать. Но я убью.

У меня внутри все дрожало от сдерживаемого страха и кучи других эмоций, водоворотом затягивающих куда-то в глубину. Живя в одном доме с Маратом, я почувствовала много других вещей, которых до этого не знала. Сейчас это было что-то глубокое, непонятное и постоянно смешивающееся. Страх и ненависть, уважение и понимание, презрение и восхищение.

— И кто же твоя семья?

— Бабушка, - пауза. - Ксюша, - пауза. - Друзья. Я сам.

— Как мило, - просипела я. - А твоя Ксюша знает об этом? Ты ж герой. Это не геройские слова.

— Это мои слова. И я их держу. Я убью, Саша. Любого, кто навредит мне и моей семье. Любого. Запомни.

После этого он осторожно опустил меня на диван, накинул сверху одеяло и ушел к себе в комнату.

Глава 9.

Оксана.

Эта девочка…Саша. Для нас с Маратом она стала общей тайной. Она объединила нас, соединив сильнее, чем было до этого. Это очень серьезно - осознавать, что несешь за кого-то ответственность. За живого, разумного человека, который от тебя зависит. Тогда я воспринимала Сашу как ребенка, не дочку и не сестру, а что-то между. В нашем случае забота о Саше связала меня с любимым как никогда крепко.

Она была странной девочкой. В чем-то невыносимо взрослой и самостоятельной, иногда до абсурда, а в чем-то ребенком. Она была невежественный. Она не умела себя вести за столом, никакие манеры ей не были привиты. Но когда я говорила с ней, мне казалось, будто Саша мудрее меня и Марата вместе взятых. Она была примитивно-простой, но тем не менее, мудрой. И иногда ее слова пугали этой мудрой простотой. Самые страшные вещи для нее были нормой.