Трудные дети

Но Ксюша обладала ими в избытке. Сострадание, сопереживание, жалость - это Оксана. Особенно последнее - прямо про нее. Мне же все-таки пришлось научиться находить с ней общий язык. Мы общались, постепенно сближаясь. Так, правда, думала только Оксана. Я же просто подпускала ее к себе. Угрозы она не представляла никакой, иногда в своей доверчивости и благородстве была даже забавна. Так что рядом с собой я очень скоро научилась ее терпеть.

За это Оксана решила меня отблагодарить. Когда зажила порция синяков, Марат со своей кралей ко мне подошли и объяснили, что завтра мы поедем в больницу. Причем разговаривала со мной именно она. Я не психичка, чтобы так со мной говорить. Я не умственно-отсталая, я не двинутая. Я просто росла на улице. И там было не так уж плохо, если говорить честно. Всяко честнее и проще, чем здесь.

Но Оксана была другого мнения. Она считала, что я ущербная, сумасшедшая, и говорила со мной соответственно. Боялась разозлить. Все очень тихо. Тогда мне было неизвестно слово “подобострастно”, но суть была именно в нем. В этом слове.

Я промолчала под предупреждающим взглядом Марата, дождалась, пока его краля свалит, и только потом издевательски протянула:

— Боишься, что я спидозная?

— Уймись.

— А че, - я как-то даже вдохновилась, - заражу тебя вдруг. А твоя чувырла одна останется.

Марат не успел снять маску заботливого парня, поэтому очень остро отреагировал на оскорбление своей подружки. Но он вовремя вспомнил, что завтра надо вести меня к врачу. Не дело, если я буду вся в синяках.

— Ты то быстрее подохнешь. Я уж как-нибудь выберусь. И на будущее - если попробуешь завтра убежать, пеняй на себя.

На моем лице не дрогнул ни один мускул. Но было неприятно осознавать, что Марат отслеживает мои мысли с такой легкостью и скоростью. Я почти не успела подумать о побеге, как этот чечен вырвался вперед. В очередной раз. Он всегда оказывался на шаг или два впереди.

— Не волнуйся, - ответила я, глядя прямо в глаза. - Я не буду пробовать.

Я убегу.

— Точно?

— Точно, точно.

Рано утром приехала Оксана с пузатым пакетом. Марат заботливо его забрал, перед этим поцеловав свою Ксюшу.

— На, - пакет со всего размаху врезался в спинку дивана. - Оденься.

Оксана стояла рядом и с нетерпением заламывала руки.

— Я не знаю, Саша, эти вещи могут не подойти. Я выбирала самые маленькие, но…

— Нормуль.

Быстро переоделась и, не глядя в зеркало, выползла в коридор к этим двум. Такой Марат меня смущал, и мне казалось, что своим пристальным взглядом я могу его выдать. Мол, гляньте, спала маска-то. Вот он, настоящий.

— Великовато, - придирчиво осмотрев меня с головы до ног, заключила Оксана. Осторожно подошла ко мне и присела на корточки. Подкатала мне рукава, расправила штанины. - Ну как, Марат?

Он пожал плечами.

— Сойдет.

Мы приехали в большую поликлинику. Меня несколько часов таскали по врачам - из кабинета в кабинет. Многое для меня было в новинку - всякие приборчики, процедуры, поэтому в половину кабинетов со мной заходила Оксана. Она мне помогала, подавала одежду, если нужно было, а потом выслушивала врача. Я ничего не понимала.

Марат нервничал. Как только я вышла из очередного кабинета - одна, без Оксаны - он подлетел ко мне и излишне сильно дернул за руку. Хрустнула кость.

— Долго еще?

— А я е**?

И снова подзатыльник.

— Мы на людях.

— Откуда я знаю? - поспешила исправить. - Спроси у нее.

— Черт, - прошипел Марат и посмотрел на часы. - Я не думал, что так долго.

Вышла Оксана, и чечен к ней подлетел, что-то начиная втолковывать. Она со страхом на меня посмотрела, неуверенно очень и замялась. Наконец, Марат с ней договорился, поцеловал ее и ураганом сорвался с места.

— Пойдем.

Она боялась меня касаться, в смысле, напрямую - кожа к коже. Поэтому лишь поманила за собой.

— Куда?

— Кровь из вены сдать надо.

— А Марат?

— Он скоро приедет, - ее напускная бравада меня так развеселила, что я безропотно пошла вместе с ней.

Через полчаса попросилась в туалет. Оксана растерялась сначала, потом покраснела и оглянулась по сторонам, будто я замыслила какое-то преступление.

— Ну я не знаю.

— Я быстро, - не врала.

Дело двух минут.

— Ладно, - поколебавшись, разрешила она. - Только не задерживайся.

Она даже не пошла за мной - осталась стоять у стены. Дура. Марат бы на поводке держал. Не зря она мне неинтересна.

Дело действительно двух минут. Мы на первом этаже. На всякий случай, щелкнула шпингалетом, запирая дверь, и начала сражаться с окном. Оказалось сложно - на зиму его утеплили, и клей, бумага и вата здорово мешали. С сухим треском одна ставень слегка распахнулась. Я загнала себе под кожу несколько заноз, но это не страшно. Потом выковырну.

Кошелек Оксаны приятно грел карман. Мне достаточно было просто постоять рядом минуту - она ничего не заметила. Стояла, улыбалась и все профукала.

В дверь, удерживаемую только шпингалетом, сильно застучали. Очень настойчиво. Когда я не открыла, звеневший от ярости голос Марата наполнил мои уши.

— Открывай, - я не отозвалась. В здании тьма этажей. Я могла быть на любом. Дверь снова дернули. - Открывай, тварь!