Трудные годы советской биологии

На этом разговор и кончился. Я рад был, что мне удалось отстоять свое право жить в Ленинграде, не апеллируя к медали «За оборону Ленинграда», но уверенности, что подобный разговор не повторится, у меня не было.

«Трудовые доходы» моей супруги не могли покрыть расходов на содержание нашего семейства, и я вынужден был искать хотя бы какой-нибудь заработок. В то время затевалось издание Толкового словаря по биологии, и мне удалось пристроиться к писанию разделов гистологии и физиологии животных, не фигурируя в качестве автора. Словарь так и не появился на свет, но из аванса мне перепала некоторая сумма.

Далее потекли месяцы упорной, но бесплодной борьбы за место в каком-нибудь биологическом или медицинском учреждении, но каждый раз при ближайшем рассмотрении моего дела я получал под тем или иным предлогом отказ, несмотря на то, что секретарь горкома по науке Е. Д. Антошкина звонила в данное учреждение и сообщала, что горком никаких возражений против приема меня на работу не имеет. Наконец, Д. Н. Насонов весной 1951 г. добился от Президиума АН СССР организации в Зоологическом институте лаборатории физиологии клетки и получил несколько штатных единиц. В числе их было место старшего научного сотрудника, и Насонов предложил его мне. 22 марта я подал документы на конкурс, но для того, чтобы дирекция ЗИНа решилась взять на работу такую одиозную фигуру, как я, ей требовались заверения вышестоящих инстанций в том, что с их стороны не последует каких-либо возражений. Еще до подачи моих документов Насонов был у Антошкиной. Она ему сказала и попросила передать дирекции, что горком препятствовать моей работе в ЗИНе не будет. Этого оказалось мало, и замдиректора ЗИНа Б. Е. Быховский (мой однокашник по университету) сообщил мне, что необходимо подобные гарантии получить от Отделения биологических наук и Президиума АН СССР. Чтобы добыть их, я 20 апреля 1951 г. отправился в Москву, сознавая, что задача будет не из легких.

В то время биологическое отделение возглавлял А. И. Опарин, но фактически отделением правил ближайший сотрудник Лысенко И. Е. Глущенко. Он был одним из ученых секретарей Президиума академии. От него зависела и моя судьба. Далее выяснилось, что отделение и Президиум академии для решения моего вопроса должны его согласовать с Отделом науки ЦК ВКП(б), где биологией ведает М. Ф. Женихова. Тот факт, что вопрос о моей скромной особе будет решаться в ЦК ВКП(б), должен был вселить в меня сознание высокой значимости, но я скорее испытывал противоположные чувства. Активную роль в проворачивании моего дела играл Г. К. Хрущов, его авторитет в академических сферах был весьма высок, он был также вхож в Отдел науки ЦК. Кроме того, большую помощь на всех этапах мне оказывал в управлении кадров Академии инспектор по биоотделению физиолог растений В. Ф. Верзилов.

Особенно же важно было то, что Глущенко отнесся доброжелательно к моему делу. Это, естественно, не было результатом единства наших биологических воззрений. Существенную роль сыграл другой фактор. Из моих анкетных данных Глущенко узнал, что я родом из Черкасс. Оказалось, что его жена тоже черкашанка.

Вот на этой почве и установился у нас человеческий контакт. Потянулись дни ожидания, пока Глущенко наконец договорился с Жениховой. Потом выяснилось, что для получения нужных заверений от Президиума и биоотделения требуется представить в управление кадров бумаги, поданные мною на конкурс в ЗИН, и письмо Насонова с просьбой не возражать против моего зачисления в организуемую им лабораторию. Насонов прислал адресованное главному ученому секретарю Президиума АН СССР А. В. Топчиеву и академику-секретарю биоотделения А. И. Опарину письмо с просьбой дать принципиальное согласие на предоставление должности старшего научного сотрудника В. Я. Александрову, без чего он не хотел бы выдвигать эту кандидатуру. В своем письме Насонов, в частности, пишет: «В. Я. Александров является безусловно наиболее подходящим кандидатом, как талантливый, энергичный исследователь, давно работающий в области физиологии клетки. Кроме того, в новой лаборатории часть работы необходимо будет вести в направлении цитоэкологии, отрасли физиологии, наиболее близкой к интересам Зоологического института. Как раз в этом направлении в последнее время работает В. Я. Александров…».

17 мая нужные бумаги были оформлены и посланы в ЗИН. Одна, за подписью Топчиева, была адресована директору ЗИНа, в ней сказано: