Трудные леди школы Бауман

Гордей молча поднялся. Он чувствовал, Агнесса права, Риттер не мог так просто оставить дочь.

С молодым мужчиной, открывшим ему дверь квартиры Риттера, Гордей знаком не был. Не было у того ни сына, ни племянника.

– Добрый день. Мне нужен Риттер Александр Генрихович.

– Здравствуйте, – в голосе молодого человека слышался легкий акцент. – Его нет, он за границей.

– Мое имя Гордей Прохоров. – Гордей протянул удостоверение начальника службы безопасности школы Агнессы Бауман.

– Да, я в курсе, что у вас учится дочь Александра Генриховича. Проходите, мне нужно с вами поговорить. – Саша посторонился…

С тех пор, как уехали мать и Риттер, Саша не находил себе места. Он не понимал Риттера. Как можно было не поставить в известность дочь и просто сбежать? Они долго спорили, в конце концов чуть не поссорившись, сошлись на том, что Саша съездит в школу и поговорит с Соней, если Риттер задержится в клинике надолго. Действительный срок этого «надолго» не оговаривался. Саша лишь после того, как посадил мать и Риттера в самолет, понял, что Риттер просто сбросил на него принятие решения. Вот так смалодушничал этот, недавно еще сильный человек.

– Присаживайтесь, – Саша сделал приглашающий жест.

– Спасибо.

– Мое имя – Александр Гурский. Я сын старой знакомой Александра Генриховича. С ней он почти год назад уехал в Америку.

– Почему Риттер ничего не сообщил нам?

– Он болен. У него рак. Мама уговорила пройти курс лечения в клинике моего отца, он хороший онколог. Но уговорить рассказать о своей болезни дочери мы не смогли. Он ссылался на то, что правилами вашей школы запрещено какое-либо общение с родителями. Это так?

– Да, за исключением особых случаев.

– Я считаю, Соня должна знать. Конечно, вам решать. Но, по-моему, самое время. Я разговаривал с отцом, он не стал от меня скрывать, что лечение вряд ли поставит Александра Генриховича на ноги. Максимум что может случиться – еще несколько лет жизни. О полном выздоровлении речь не идет.

– Хорошо, как мне вас найти? Вы живете в этой квартире?

– Нет, я живу в маминой. Это в соседнем доме. Сюда я захожу только покормить кошку и полить цветы. Вот так удачно вы меня сегодня застали, – улыбнулся Саша, протягивая Гордею визитку. – Здесь мой мобильный номер и домашний. Как что-то решите, позвоните, пожалуйста.

– Подождите, но у Сони была няня.

– Она умерла. Еще до их отъезда.

– Теперь понятно, отчего молчит телефон. Соня пыталась звонить отцу и на домашний номер. До свидания, Александр.

– Всего хорошего. Я буду ждать звонка из школы…

Уже садясь в машину, Гордей услышал, как его окликнули. Обернувшись на дверь подъезда, из которого только что вышел, он увидел Сашу.

– Хорошо, что вы не уехали. Мама только что позвонила, Александр Генрихович скончался. Я еду с вами. – Саша нажал кнопку на брелке сигнализации, и серебристый «Лексус», припаркованный у подъезда, приветственно мигнул фарами.

Глава 32

Ей нелегко далось это решение. Но она даже не представляла, что будет настолько тяжело.

Вика смотрела на Ксюшу с Соней, и ей хотелось сказать им что-то такое… значимое, чтобы они ее не забыли. Она написала на двух бумажках свой адрес, домашний телефон, домашний телефон Зинаиды даже: так, если вдруг не найдут ее по старому адресу. Про мобильный, оставшийся дома, Вика не вспомнила.

То, что у нее сейчас никого не было, кроме Зинаиды и семьи компаньона отца Лунева, она уже приняла. «Сирота я, девочки!» – грустно констатировала она свой теперешний статус.

…Вчера Зинаида Друккер приезжала в школу. Вика вновь вздрогнула, вспомнив, как та изменилась. Зина словно усохла: мало того, что похудела на десяток килограммов, еще будто уменьшилась ростом. «Горбится, точно мешок с мукой на спине тащит», – заметила Вика, вспомнив всегда широко расправленные плечи охранницы.

– Ну, рассказывай, – поторопила ее Вика, видя, что Зинаида не решается начать. – Что там у вас произошло?

– Понимаешь, девочка, папа твой почти год жил с другой женщиной.

– С какой такой другой? А ты?

– Эта женщина точно околдовала его. Он остался с ней в тот же день, как впервые увидел. И больше домой не возвращался. А неделю назад подал на развод, вот мама и не выдержала, – Зинаида говорила тусклым голосом, словно вымучивая из себя слова.

– А ты?! – повторила вопрос Вика.

– Что – я? Я тоже побоку. Я же говорю, эта Светлана его околдовала.

– Не моли чепухи! Просто папа, наверное, влюбился. Как все произошло? И где?

– У нее дома. Я виновата, не нужно было разрешать Лерке ехать туда. Я виновата! – Зинаида полезла за сигаретами, но спохватилась: курить в гостиной было нельзя.

– Хватит ныть! Натворили там без меня дел! Рассказывай подробно! – Вика нервничала все больше: раньше ей не доводилось видеть Зинаиду такой потерянной.