Трудный переход

С земли Юра поднялся рывком… и оторопел. Но это было секундным замешательством. В следующий же миг он торопливо потянул из-за спины автомат, одновременно падая на землю. Вот влип так влип! В землянке толпились немцы. Ребята ушли вперед, где-то недалеко должен быть с красным флажком Гордеев, да он же ни о чем не догадывается! Лукин услышал за собой чьи-то шаги и вздохнул облегченно. Оглянулся — и увидел старшего сержанта Андреева.

— Ложись, старшой! — крикнул он, делая зверское лицо. — Немцы в землянке!

Андреев бросился на землю и подполз к Лукину. В самом деле, в землянке было полно немцев. Они о чем-то взволнованно лопотали: видимо, ждали нападения. Ведь кто-то же открыл дверь, не сама же она открылась! Но вот один из них вышел из землянки, подняв руки вверх, стал подниматься по ступенькам, твердя:

— Рус, рус! Найн, найн стреляйт!

За ним потянулись другие. Двенадцать человек. Встали плотной кучкой перед Андреевым и Лукиным, подняв руки вверх и пытаясь что-то объяснить им. Но ни старший сержант, ни Лукин не понимали по-немецки. К ним спешил Гордей Фомич. Приблизился к немцам степенно, погладил усы и сказал:

— Вот и наферштеились.

— Позовите капитана, — приказал Андреев Гордееву. — Он где-то здесь поблизости.

— Это мы мигом, — охотно отозвался Гордей Фомич.

Капитан появился через несколько минут. Увидев офицера, немцы опять заговорили, перебивая друг друга. Курнышев, с трудом подбирая фразы, прежде всего разрешил им опустить руки — все равно оружия ни у кого не было. Потом попросил их не кричать всем враз. Пусть кто-нибудь один расскажет все, что надо, толком. Андреев с удивлением посмотрел на Курнышева. Вот уже полтора года служат они вместе, а Григорий и не ведал, что капитан умеет по-немецки, хоть не очень здорово, но умеет.

Эта группа немцев решила сдаться в плен. То, что они пережили сегодня утром, когда наша артиллерия и самолеты-штурмовики обрушились на их передний край, а потом завершили танки и пехота, заставило их иными глазами посмотреть на мир. Гитлеру капут все равно, и они не хотят умирать за него. Вот и выбрали удобный момент, спрятались в землянке, чтобы переждать, пока отсюда уйдет фронт.

Когда пленных увели, Гордей Фомич раздумчиво проговорил:

— Башковитый народ эти немцы.

— Это почему же? — не понял Андреев.

— А как же! Притихли в землянке, что тебе мыши, и ждут. Русские возьмут верх — лапки в гору: мол, берите нас в плен. Свои удержатся, они выползут и скажут: ховались от снарядов, хайль Гитлер! И порядок — живы-здоровы!

— Неправильно рассуждаешь, товарищ боец, — вмешался Курнышев. — Сейчас немцы начинают прозревать. Пока немногие, но уже начинают. Они поняли, куда завел их Гитлер, и не хотят больше умирать за него. Вот эти, сегодняшние, из тех. Очень примечательное явление.

— Эх, чтоб им прозреть в сорок первом!

— Всему свое время.

ВЫЗОВ В ШТАБ

К вечеру бойцы вымотались окончательно. И то, что в условиях дикой спешки в роте не произошло ни одного ЧП, капитан Курнышев вполне резонно объяснял отличной выучкой бойцов. Теперь он окончательно убедился, что рота у него подготовлена по-настоящему: ей не страшны никакие испытания. И эта мысль несколько поправила его настроение, которое было испорчено взрывом мины и гибелью пятерых солдат. Курнышев понимал, что в этой печальной истории нет его вины, он честно предупредил подполковника о последствиях. Но когда случилось несчастье, Курнышев все равно потерял покой, чувствуя и за собой вину, хоть косвенную, но все равно вину. В конце концов, ему были даны права, он имел возможность задержать колонну, а если бы подполковник продолжал настаивать, мог вызвать комбата Малашенко — тот имел непосредственную связь со штабом наступающей армии. И если бы подполковник не был так горяч, можно было бы и выход найти. Нашли же после взрыва — направили колонну по проселку, такие забытые дороги немцы зачастую не минировали. Да, твердости не проявил капитан Курнышев, а результат плачевный: ни за что ни про что погибло пятеро солдат. И Курнышев корил себя за это.

И все-таки сейчас, когда можно подвести итог первого фронтового дня, капитан с гордостью сказал себе: его ребята могут все — выдержать неимоверную физическую нагрузку и не совершить ни одной ошибки, которые для минеров всегда обходятся слишком дорого. Роте осталось пройти небольшой отрезок дороги. Завтра утром все дела они закончат, и по этой дороге к фронту смело могут двинуться наши войска.

Наступала ночь. Погода заметно испортилась. Небо затянуло тучами. Моросил мелкий дождичек. Днем изнуряла жара, а сейчас донимала сырость. Откуда надуло этот дождь? Рота вела работы в местах болотистых, воды и без того хватало.