Трудный путь к диалогу

Первоначальный план книги был разрушен посещением Палестины. На холмах Галилеи, у берегов голубого Генисаретского озера, на узких улочках Иерусалима писателю словно открылось "пятое Евангелие". Это была подлинная реальность, неизмеримо более живая, чем "идеи". Сказания евангелистов стали конкретными, ощутимыми картинами. И Ренан поспешил прямо в дороге запечатлеть их.

В ливанском селении Хазир очерк был почти окончен. Он даже отдаленно не походил на тяжеловесные штудии немцев. Вечерами он читал написанное сестре. Ей казалось, что они создают эту книгу вместе.

Но Генриетта не дождалась окончания работы брата. В сентябре оба они заболели тяжелой лихорадкой; и когда Ренан очнулся после многодневного забытья, он узнал, что сестра умерла. Горе его было беспредельным. Роковое известие смешалось с бредовыми видениями. Он, скептик, не хотел верить, что "ее нет". "Нам неизвестно, - писал он тогда, - отношение души к бесконечности; но если, как все склоняет нас думать, сознание есть лишь мимолетная связь со вселенной - связь, которая рано или поздно приводит нас в лоно Божие, - то разве не для таких возвышенных душ существует бессмертие?"* Памяти Генриетты Ренан и посвятил свою книгу, которая вышла в Париже в 1863 году.

___________________________________

* Р е н а н Э. Моя сестра Генриетта. - Собр. соч. Киев, 1902, т. X, с. 195.

Книга имела шумный успех. Одни восторгались ею, другие выражали негодование. За полтора года она выдержала 13 изданий. Ее перевели на все европейские языки (русские переводы смогли быть напечатаны лишь после 1905 года, когда смягчились цензурные условия).

Затем последовали следующие тома "Истории происхождения христианства": "Апостолы" (1866), "Святой Павел и его миссия" (1867), "Антихрист" (1873), "Евангелия и второе поколение христианства" (1877), "Христианская церковь" (1879), "Марк Аврелий и конец античного мира" (1881). А с 1889 года Ренан начал печатать свою ветхозаветную пенталогию " История израильского народа", последний том которой был выпущен уже посмертно (Ренан умер в 1892 году).

При жизни писатель пожал громкую славу. Его избрали профессором Коллеж де Франс, С ним дружили многие деятели культуры, в том числе и русские, в частности И. С. Тургенев. Суждения о нем были противоречивыми. Богословы подвергали его резкой и чаще всего справедливой критике. Владимир Соловьев, встретившись с Ренаном, отзывался о нем как о "пустейшем врале". На юного Д. С. Мережковского он произвел впечатление "гения".

В XX веке слава Ренана померкла. Даже во Франции многие стали о нем забывать. Стефан Цвейг рассказывает, как на его вопрос французскому моряку, знает ли он, кто такой Эрнест Ренан, именем которого назван корабль, тот ответил: "Наверно, генерал" .

Кроме трудов по истории религии Ренан написал множество работ по литературе, критические и философские эссе, драмы, мемуары. Однако в культурном наследии Франции он остался прежде всего автором "Жизни Иисуса".

Что же находит читатель в этой книге?

Построена она как историческое повествование, но несет в себе все признаки романа. Многочисленные ссылки на источники, глубокое знание евангельской эпохи не могут скрыть этого от читателей. Ренан даже не удержался и в конце поместил главу "Судьба врагов Иисуса" - совсем как в классическом романе. Рассказ захватывает взволнованным личностным отношением. Ренан великолепный стилист. Его язык прозрачен. Ему присущ изящный лаконизм: он умел двумя-тремя словами создать запоминающийся образ. Говорили даже о какой-то гипнотической силе его прозы. Как историк он обладал даром интуиции, способностью вживаться в прошлое, передавать его аромат.

В кратком вступительном очерке к "Жизни Иисуса" Ренан в целом признает достоверным евангельское повествование. Он даже защищает историческую надежность многих мест Иоаннова Евангелия, которое тогдашние критики третировали как поздний вымысел. В этом смысле писатель куда ближе к точке зрения большинства современных ученых, чем иные скептики прошлого века.

Пользуясь свидетельствами Иосифа Флавия и других источников, писатель блестяще воссоздает фон священных событий. Он не углубляется в бесконечный текстуальный анализ, как то делал Штраус, а подчиняет материал определенному четкому сценарию. Суть его - трагическая неудача Иисуса, которая каким-то непостижимым образом обернулась Его духовной победой.

Излюбленный художественный прием писателя - контрасты. Живописуя цветущую Галилею, северную часть Святой Земли, с ее садами и нивами, он умышленно противопоставляет ей суровый гористый юг. Иудею, пустынную и мрачную. В Галилее, как она видится ему, женщины и дети водили хороводы и пели песни, а в Иудее обитали угрюмые фанатики, черствые знатоки уставов.