Трудный путь к любви

На следующий день утром я проснулась в своей комнате с дикой головной болью, не помня, как оказалась в своей кровати.

— Чёрт! Что со мной вчера было? — задала сама себе я вопрос, ползая на четвереньках по своей комнате и собирая свои вещи, которые были разбросаны на полу по всей комнате.

За этим занятием меня застал Павел.

— Ну, что? Навеселилась вчера? — спросил он с улыбкой.

— Ты думаешь, что я помню? — ответила я, бухаясь своей пятой точкой на пол.

— Голова не болит?

— И ты ещё спрашиваешь? Ты всё это время, что я была в клубе, был рядом со мной? И видел, что я вытворяю?

— Был, видел, — честно ответил Павел, по-прежнему улыбаясь, при этом засунув руки в карманы брюк и облокотившись плечом о дверной косяк.

— Ты бы лучше рассказал, что я в клубе натворила, а не ухмылялся! Давай выкладывай!

— А я и не ухмыляюсь!

— Прекращай издеваться! Рассказывай!

— Ну, хорошо!.. Сначала ты вытащила меня на сцену, и мы с тобой совместно исполнили страстный испанский танец. После меня дошла очередь до Марата. И его ты тоже вытянула на сцену (его-то ты помнишь? Когда я вас знакомил, то вроде была ещё трезвой) и умудрилась раздеть его почти до гола, оставив его в одних трусах с великим стояком в них, — откровенно смеясь, ответил Павел, и по его речи даже не было заметно, что он ревновал меня к Марату, у которого встал член на меня.

— Ты видел это, и не остановил меня? И чего ты смеёшься? Нет ничего в этом смешного! Не понимаю тебя!

— Мне смешно от того, что в это время за тобой наблюдали твои родители и мой отец.

— И ты меня не остановил? — в очередной раз я задала один и тот же вопрос своему мужу.

Я соскочила с полу, как резвая лань, несмотря на то, что очень болела голова, и стала колотить своего мужа своими маленькими кулачками по его груди, по-прежнему слыша, как он надо мной смеётся.

— Что, стыдно? — спросил он, пытаясь отбиваться от моих ударов.

— Ты предатель! — крикнула я и почему-то разревелась, перестав колотить мужа.

— Ну что ты? Тихо, тихо! Успокойся, моя девочка! Не плачь! — произнёс Павел ласковым и нежным голосом, что меня разозлило ещё сильнее, и я с новой силой стала снова бить его, уже ничего не видя из-за своей истерики куда и как летят мои кулаки.

Спустя минуту я почувствовала, как Павел крепко сжал мои руки и привлёк меня к себе, не давая больше его бить. И к моему большему удивлению, стал меня целовать во все части моего лица, приговаривая при этом:

— Успокойся, любимая! Всё хорошо… В этом нет ничего страшного и стыдного!

Я не осознанно для себя стала сама в ответ обнимать и целовать Павла и прошептала в ответ ему:

— Больше никогда не смейся надо мной, пожалуйста!

— Я не буду, обещаю! — ответил он. — Я не буду больше смеяться над тобой, — вполне серьёзно сказал снова Павел, по-прежнему меня целуя и поглаживая по спине, пытаясь меня успокоить.

Я подняла свой взгляд и посмотрела мужчине в глаза, после чего неуверенно произнесла:

— Прости меня!

— Ничего страшного! Иди, умойся и переоденься… Пойдем, позавтракаем?

Я послушно поплелась в ванную. Приведя себя в порядок, я спустилась на кухню, где Павел уже ждал меня за столом с накрытым на нём завтраком.

— Выпей лекарство от похмелья, — произнёс Павел, протягивая мне стакан. — Станет полегче, поверь! Проверено опытом лично мною!

Я выпила содержимое стакана, слегка морщась, после чего мы позавтракали в молчании. Пока завтракали я почувствовала, что головная боль стала немного отступать… После завтрака я отправилась в агентство к Ольге Николаевне.

Глава 37. Признание Лешего

— Выпей лекарство от похмелья, — произнёс Павел, протягивая мне стакан. — Станет полегче!

Я выпила содержимое стакана, слегка морщась, после чего мы позавтракали в молчании. Пока завтракали я почувствовала, что головная боль стала немного отступать… После завтрака я отправилась в агентство к Ольге Николаевне.

Появившись в её кабинете, я услышала от неё:

— Ты опять какая-то не такая! Что у тебя опять случилось?

— Ничего особенного, — ответила я, усаживаясь в кресло напротив хозяйки агентства. — Не считая того, что я помирилась со своим мужем.

— Вы опять сошлись? Надолго ли?

— Ага. Он насильно затащил меня в свой дом.

— И это после этого как сбежала от него? Не собираешь снова это повторить?

— Нет. А зачем? Я устала бегать… Я целых полгода бегала от него. С меня этого хватит! Мне уже хочется спокойной жизни.

— А ты уверена, что он даст тебе то, о чём ты мечтаешь? Ты думаешь, что он сможет тебя полюбить так, как хочется тебе?

— Почему бы и не понадеяться на это? Ведь надежда умирает последней! Я не хочу сдаваться и продолжу борьбу за свою любовь!

— Таксссссс, девочка моя! Ты чего тогда выглядишь так болезненно? Ты очень бледная!.. Может, отменим заказ, или пошлём кого-нибудь другого? — спросила Ольга Николаевна.

— Отменить заказ не имеем права, потеряем клиента и часть репутации. А насчёт замены — и не надейся! Я поеду сама! Я не больна! А бледность моя из-за того, что недавно я участвовала в переливании крови. Я отдала свою кровь человеку, которому он была жизненно необходима, — ответила я.