Трудный путь в будущее

По мнению афганских и других исследователей, пленники дали толчок развитию таких отраслей, как плотницкое и гончарное дело, чеканка по металлу. В Нуристане издавна почиталась художественная резьба по дереву. В Кабульском историческом музее я видел выточенные из дерева почти в натуральную величину фигуры всадника, девушки, несущей кувшин на голове, мальчика, играющего с собакой.

Кафиристан — «Страна неверных» — так афганские завоеватели еще в конце XIX века называли этот край, жители которого поклонялись идолам, солнцу и ветрам. Силой оружия эмиру Абдуррахману в конце XIX века удалось сломить сопротивление мужественных горцев, а затем обратить их в ислам. После этого край стал называться Нуристаном — «Страной света».

Стремясь упрочить свою власть в этих местах, Абдуррахман стал привлекать на военную и государственную службу выходцев из родовитых нуристанских семей. Юношей брали служить в гвардию эмира, которая была привилегированной частью армии.

Приняв ислам, нуристанцы все же сохранили многие свои обычаи, традиции и обряды. Женщины не закрывают лицо чадрой. Ранние браки, считающиеся нормальным явлением среди других народностей страны, у них не поощряются. Девушка вступает в брак не ранее 20 лет, а мужчина 25. Решение о браке принимается при условии обоюдного согласия молодых. Свадьбы, как правило, играют осенью, когда собран урожай. Приглашенные состязаются в игре на барабане и щипковых инструментах, слагают куплеты в честь новобрачных. Жених должен показать свое умение в каком-нибудь виде сельскохозяйственных работ, а невеста — в ковроткачестве.

Традиционного калыма — выкупа за невесту — не существует. Молодые обмениваются лишь подарками, которые призваны прежде всего демонстрировать любовь и уважение, верность обеих сторон супружеским узам. По договоренности, расходы на свадьбу делят поровну родители и родственники молодых.

Жена имеет право на развод. Избивать жену всегда считалось недостойным поступком для мужчины. Если случалось, что муж убивал свою жену, то он с позором изгонялся из селения. По решению старейшин он мог быть притворен и к смерти. Этот приговор исполнялся родственниками со стороны мужа, чтобы не допустить возможности возникновения кровной мести. Если причиной распада семьи был муж, то дети оставались у матери. Разведенная женщина могла второй раз выйти замуж, но только не в своей деревне.

Кровная месть у нуристанцев не носит обычно столь затяжного характера, как в других районах Афганистана. При желании виновник убийства или другого тяжкого преступления может откупиться. Но такой проступок, как надругательство над женщиной или убийство малолетнего ребенка, мог быть смыт только кровью.

Мне рассказывали такой случай, происшедший еще в дни монархического правления. Один джелалабадский торговец изнасиловал нуристанскую девушку. Отец пострадавшей с помощью своих друзей и знакомых, тоже нуристанцев, поймал торговца и увез его в горы. Там его казнили. Это не вызвало возмущения в городе. Люди рассуждали примерно так: наказание заслуженное, урок и другим.

Побывать в одной из типичных нуристанских деревень мне помог случай. Прилетев в августе 1970 года в Кабул, я зашел в министерство информации и в разговоре посетовал на то, что сколько ни приезжаю в Афганистан, а в Нуристане не доводилось побывать. Чиновник, разговаривавший со мной, неожиданно сказал, что через несколько дней в одну нуристанскую деревню вертолетом направляется группа афганцев по делам, связанным с размещением там заказа на большую партию резных сувенирных изделий. Он предложил присоединиться, посоветовал заблаговременно выехать в Джелалабад.

Ранним утром вертолет поднялся с джелалабадского аэродрома и взял курс на восток. Внизу поплыли плантации Нангархарского ирригационного комплекса, фруктовые сады. Вскоре все это сменилось песчаными барханами, вертолет стал углубляться в каменные ущелья. Внизу катились воды бурных речушек.

Полет был не из легких, но пилот Акбар, выпускник одного из советских авиационных училищ, с идеальной точностью вел машину. Временами на пути вставала скала, и тогда, отвернув от нее, вертолет шел по каменному коридору, ширина которого иногда не превышала 30–40 метров. Как на экране мелькали то водопады, то зеленые пастбища с пасущимися на них отарами овец, то сосновый бор поднимавшийся почти до заснеженных вершин. И совершенно изумительное зрелище открылось перед глазами, когда вертолет, выскочив из каменного мешка, завис над громадной чашей долины.

Поля террасами поднимались по склонам, переходя в лесные заросли. В трех местах этой чаши, словно птичьи гнезда, приютились деревушки. В каждой из них не более тридцати строений. К одной из них, той, которая находилась в глубине долины, направился вертолет, вспугнув стадо коров. Через несколько минут вертолет коснулся зеленой площадки. К машине, размахивая руками, бежала ватаги ребят.