Трудный путь в будущее

Я не стал отказываться. Торговец шалями вызвал приказчика, и тот через несколько минут принес нам кипящий самовар. Уселись под тентом возле лавочки. Торговец разлил в пиалы душистый чай, угостил курагой. Женщины покорно отошли в сторону, присели на корточки в тени навеса и ждали, пока мужчина не кончит чаевничать.

— Советские люди — наши друзья, — сказал на прощание новый знакомый, которого звали Инаятулла. — Они помогают нам строить дороги, ищут нефть. Я это хорошо знаю, — мне брат, когда приезжает в деревню, много о вас рассказывает.

Я стал прощаться.

— Подождите, — сказал он и подозвал сидевших в стороне женщин. Он развел их в стороны, встал между ними. Лица у них были закрыты чадрой.

— Снимите на память, — попросил он. — А фотографии, если не затруднит, отошлите в дирекцию строительства химического комбината в Мазари-Шарифе. На конверте напишите мое имя. Я скажу моему брату. Спасибо.

Центральный крытый рынок занимает обширную площадь в центре города. Каждый квадратный метр использован под торговые заведения. Вас окликают, хватают за руки.

Интересно, что вместо гирь на базаре, и это не только в Кабуле, раньше пользовались обыкновенными камнями и булыжниками различной величины. На глаз определялся его примерный вес. Не имело значения, на сколько была разница в весе. В августе 1978 года Афганистан перешел на метрическую систему мер и весов. Но рыночная стихия не выразила особой радости в связи с этим. Продавцы и покупатели свыклись с порядками, существовавшими не один десяток лет. Ряд предприятий получили правительственные заказы на производство гирь, и специальные контролеры начали проверять на базарах, пользуются ли торговцы гирями или, как и прежде, предпочитают прибегать к помощи булыжников.

Когда видишь такое обилие лавчонок, создается впечатление, что люди только и делают, что торгуют и едят. Шипят жаровни с фасолью и каштанами. Слышны крики зазывал и торговцев, рекламирующих свой товар, скрип 192 арб, треск запущенных на всю мощность транзисторных приемников, гудки мотороллеров и протяжный рев ишаков.

Но лишь раздастся заунывный голос муэдзина, разносимый по городу динамиками, как шум и крики спадают. Одни идут в мечети, а другие тут же расстилают коврики, прикрывают головы и начинают совершать намаз. Истинный мусульманин молится пять раз в день, какими бы срочными делами он ни был занят. Наступает время молитвы, он все отложит и опустится на свой коврик.

…Кабул не только административный и культурный, но и промышленный центр. В западной его части высятся серые громады хлебокомбината с элеватором. На этом предприятии, решившем проблему снабжения населения печеным хлебом, полностью механизированы все процессы, начиная с приема зерна и кончая выпуском готовой продукции.

На правом берегу реки расположился Джангалакский механический завод. Задуман он был как небольшое авторемонтное предприятие. Сегодня это крупный механический завод широкого профиля. Здесь занято более тысячи рабочих, служащих, инженеров и техников. Предприятие не только ремонтирует машины, но и выполняет заказы промышленности. Эмблему «Сделано в Джангалаке» можно увидеть на механических насосах и помпах, плугах и цистернах, на некоторых видах электрооборудования.

В годы, предшествовавшие Апрельской революции, власти часто срывали заказы, не давали материалов заводу. Но, несмотря на все помехи, советские специалисты все делали для того, чтобы предприятие работало ритмично и рентабельно. Добрую память о себе оставил инженер В. Туманов, возглавлявший группу советских экспертов.

Мне довелось побывать на этом заводе в августе 1978 года. Меня встретил недавно назначенный директор — Абдул Хабибзада. До того он работал на различных должностях в цехах и отделах того же предприятия. Абдул Хабибзада считался грамотным и добросовестным работником, однако прежняя администрация относилась к нему, мягко говоря, недоброжелательно. Инженер отстаивал интересы рабочих, выступал против практиковавшегося рукоприкладства. Власти установили полицейское наблюдение и ждали только удобного случая, чтобы избавиться от него. Впрочем, это было отражением общей политики даудовского режима.

Теперь мы сидим в кабинете директора и беседуем. Наш разговор временами прерывается. Звонят из министерства, входит работник отдела кадров и представляет выпускников Кабульского политехнического института, принимаемых на работу.

— Предприятие, — говорит Хабибзада, — приносит ощутимую прибыль и справляется со всеми заданиями правительства. В этом большая заслуга советских специалистов. Вместе с ними мы работаем, вместе переживаем трудности и радости. Ну а что касается взаимоотношений, то они прекрасные, сердечные.

Здесь, как и на других объектах, высоко ценят тех, кто сегодня помогает заводу решать производственные задачи. Помнят и тех, кто, добросовестно поработав, возвратился на родину. Абдул Хабибзада предлагает побывать в цехах, поговорить с рабочими. В руках сопровождающего меня председателя завкома Малик Шера вижу учебник тригонометрии и толстую тетрадь.