Трудный ребенок

– Они же твое племя. Семья. Как ты можешь? Хотя... кого я спрашиваю.

Руки опустились, и я устало сложила их на коленях.

– Я циничное чудовище, – кивнул он. – Давай покончим с подобными вопросами.

– Я думала, ты защищал меня. Ты всегда защищаешь тех, кого любишь.

– Ты права. Всегда.

В глаза не смотрел, и от этого было еще хуже. Поднялся, подошел к двери, но почему-то остановился. Почему?

Странно, что я еще хочу знать...

– Ты же... убиваешь меня, – сказала скорее не ему, а себе. Чтоб осознать. Чтобы поверить. Прозвучало дико и нереалистично.

Как же хочется проснуться сейчас!

– Так и есть, – ответил Влад, не поворачивая головы.

– Когда?

– В июне.

– У меня всплеск, понятно. – Я вздохнула. Боль в груди стала нестерпимой. – Уходи.

Влад помедлил еще пару секунд, затем вышел и закрыл дверь.

Нужно подумать. До июня еще есть время. Я найду выход, придумаю, как спастись. Как избежать участи быть выпитой драугром.

Кирой...

А зачем? Есть ли смысл? Влад прав — я несчастна. Не любима. А теперь узнала, что и ребенка-то у меня нет. И я больше никогда не буду прежней. Если выживу.

Так стоит ли?

Слезы покатились сами. На этот раз боль не выходила слезами — она множилась ними. Я была одним сплошным комком боли. Боли от предательства, от любви, которая оказалась вдруг ежиком, исколовшим меня изнутри, превратив внутренности в сплошную кашу из боли.

Я плакала, понимая, что сломалась здесь, в собственном доме, среди родных и друзей, которым не скажу ничего.

А потом разозлилась. Злость нахлынула волной, от нее зашумело в ушах и заболела голова.

Чертов кен сольвейга! И угораздило же меня родиться именно такой.

Впрочем, чего это я? Моя сила, мой кен. Какое дело до него остальным? Кире? Владу? Мое же. Мое!

И где этот пророк из сна, когда мне так нужен? И не снится же в последнее время совсем. Уж теперь-то я знаю, что у него спросить. Как выжить и не похоронить при этом друзей? Уйти из племени вместе с Глебом? Думаю, он будет не против. Хотя... У него есть Катя. И надежда на счастье.

Черт, какое может быть счастье с таким вождем? В племени, где легко предают, где так и норовят вонзить нож в спину?

У меня есть время до июня. Решу, что делать. Мама говорила, с проблемой нужно переспать.

Я закрыла дверь на защелку и улеглась на кровать. Поджала колени, скрестила пальцы на руках и зажмурилась.

– Приснись мне! – прошептала яростно. – Ты ведь сольвейг, я знаю. Пожалуйста, приснись.

Знаю, глупо, но нужно же с чего-то начинать. Кроме того, что я сольвейг, я еще и пророчица. Мой дар спасает жизни, почему бы ему не спасти мою собственную? Жалкую, ничтожную, по мнению некоторых, но лишь мне решать, что с ней делать.

Уснула я быстро — даже не заметила, как. Наверное, все же есть у меня дар или просто очень хотелось попасть в хельзу — ту самую, где меня ждал добрый сольвейг и где танцевала рыжая. Теперь понятно, чего они боялись. И тем больше хотелось вновь увидеть их, засыпать вопросами, а еще лучше — телепортироваться с их помощью в безопасное место, где можно не бояться за собственную жизнь и жизнь друзей. В другой мир, например. И Глеба забрать.

В хельзу я так и не попала...

В просторной комнате из мебели — только кровать. Широкая и белая — начиная от изголовья и заканчивая простынями. Солнце ярко освещает помещение сквозь огромное, на полстены, окно. Откуда-то доносится приятная мелодия – «Музыка ангелов». Никогда особо не слушала классиков, но эту композицию Моцарта знаю.

Я встаю, ступни касаются отполированного паркета, прогретого солнечными лучами. Ступать по нему приятно, и я, не раздумывая, иду на музыку.

Коридор за дверью широкий и светлый. Свет берется из ниоткуда и сплетается узорами на полу. Коридор приводит меня в огромный танцевальный зал, окруженный по периметру зеркалами. С высокого потолка на меня смотрит огромных размеров люстра, отблескивая от каждой хрустальной грани меленькими солнечными зайчиками. Они задорно бегают по стенам, гоняются друг за другом в тщетной попытке поймать. Смотрится красиво, и я невольно улыбаюсь.

Музыкальный проигрыватель стоит на широком подоконнике. Старинный, как в заброшенном дедушкином гараже. Кроме проигрывателя в зале находится лишь кресло-качалка. Оно повернуто ко мне спинкой, а в нем неподвижно сидит человек. Спит?

Мелькает мысль: а вдруг это тот, из хельзы?

Стремительно бегу к нему, не скрывая радости, почти достигаю и громко говорю:

– У меня получилось! Я ведь искала... тебя...

И останавливаюсь, как вкопанная перед спящим человеком, одетым в белое. Кажется, тут все белое, но на нем оно смотрится безумно нелепо. Инстинктивно отступаю на шаг, а мужчина в кресле открывает глаза. Черные, как бездна. И улыбается.

– У тебя всегда все получается, пророчица, – говорит он.

– Тан! – выдыхаю. На миг охватывает ужас, который тут же сменяется облегчением. Тан — тот, кто пытался меня спасти. Но будет ли пытаться теперь, после того, как я убила его?

– Я ждал тебя. Думал, придешь раньше.