Трудный ребенок

Влад снова отвернулся, но перед этим я успела заметить, как на его лицо легла маска безразличия. Что ж, хоть в этом он преуспел – надевать маски. Иногда кажется, он их вообще не снимает – так гармонично они сидят. Надо и мне у него поучиться.

– Не смею задерживать, – глухо произнес он. – Отдыхай и лечись. Ты нужна мне в строю.

Он сказал это безэмоционально, и мне стало реально больно – где-то в груди, глубоко, в самой душе. Там, где еще совсем недавно горело и плавилось сердце под его насмешливыми взглядами. Глаза защипало от непрошеных слез, и я быстро повернулась к двери, распахнула ее и вышла.

Не дождется – я больше не буду слабой! Переступлю через прошлое, тем более, впереди нас ждет нечто намного страшнее разбитых сердец. И если я права на счет Первозданных, вероятнее всего мы не выстоим.

Но я не собиралась дешево продавать свою жизнь. Охотники – не благословенные. Они убийцы. Но кому, как не мне, знать, что убивать не так сложно? Нужно просто обладать силой – остальное приложится.

В коридоре я судорожно вытерла выступившие на глазах слезы. Чего это я, в самом деле? Проклятия больше нет, и переживать нечего. Наверное, правда, жар мозги расплавил...

Кира ждала в гостиной. Сидела на диване рядом с Филиппом и Ларой, и видно было, что ее мысли блуждали где-то далеко. Она нервно улыбалась и отвечала невпопад, а взгляд был больным и вымученным, словно она не спала несколько суток.

Бедная моя девочка!

А Влад еще и давит на нее. Надавить бы на него так, чтоб аж кости затрещали!

Увидев меня, Кира встала и расправила несуществующие складки на черной плиссированной юбке. Я молча взяла ее за руку и повела наверх.

Она выглядела совершенно безвольной. Усталой, несчастной и маленькой. Так хотелось передать ей немного своей уверенности, любви к жизни, даже злости. Кира злой больше не была. Скорее сломленной.

– Что у тебя произошло с Владом? – спросила я, присаживаясь рядом с ней на кровать.

Она едва заметно помотала головой.

– Ничего. Я вспылила. Просто здесь никто не будет помнить его... – Она помолчала немного и зачем-то добавила: – Тана.

Я обняла ее за плечи и, едва сдерживая слезы, прошептала:

– Я буду.

Кира подняла на меня глаза. Зрачки расширены, и показалось, она даже смахивает чем-то на колдуна. Тот же умный взгляд, темные глаза, гордо вздернутый подбородок. Он растил ее и, несомненно, был ближе ей, чем когда-либо стану я. Она впитала его мировоззрение с детской любознательностью, примерила на себя его стиль жизни. Да что там – она жила им.

– Почему?

– Ты любила его. А я люблю тебя.

Кира отвела взгляд и попросила:

– Обними меня.

Затем, не дожидаясь, впилась в мои плечи руками, прижалась ко мне всем телом и прошептала с какой-то ревностью в голосе:

– Он в тебе. Его кен...

Я вздохнула. Тяжело будет с ней об этом говорить. Тяжело, но необходимо. Нельзя дальше делать вид, что все в порядке, и между нами ничего не поменялось.

– Я бы с удовольствием отдала его кому-то.

– Влад был бы не прочь, – горько усмехнулась она.

– А ты?

– Что я?

– Кира, Тан был близким тебе человеком, ты любила его. Как бы ты хотела, чтобы я поступила с его кеном? Если учесть, что, скорее всего, нас ждет война...

– Война? – насторожилась Кира.

После пересказа моего видения она на минуту впала в ступор. Долго думала о чем-то, а затем спокойно сказала:

– Если кен Тана поможет тебе драться, оставь себе. Потрать на благое дело – Тан был бы доволен.

– Уверена?

Она помолчала несколько секунд, а затем кивнула.

– Абсолютно.

Из дома мы с Глебом вышли за полночь.

Чувствовала я себя получше – Кира настояла на жаропонижающем и даже напоила меня горячим чаем из трав. Потом я долго просидела с ней в комнате и, убедившись, что дочь уснула, спустилась вниз.

Гостиная атли встретила тишиной и пустынностью, только Глеб, как верный страж, дремал на диване. Ждал.

Я улыбнулась. Сейчас поняла по-настоящему: я свободна. Свободна от прошлого, что камнем тянуло вниз. От дурманящего влечения, которое не давало дышать. Осталось всего-то – сделать выбор. И, кажется, я уже знаю, что делать...

Я присела на диван, погладила Глеба по щеке. Будить его не хотелось, но нестерпимым было желание покинуть сегодня этот дом. Уехать туда, где я впервые почувствовала себя нужной.

Глеб встрепенулся, открыл глаза и несколько секунд растерянно моргал, а потом взгляд стал осознанным и взволнованным.

– Точно не хочешь остаться?

Я улыбнулась и покачала головой.

– Нет.

– Отвезти тебя домой?

Я помотала головой.

– Не хочу домой. Давай поедем в Елец, и ты покажешь мне всю усадьбу. Проведем там завтрашний день и не будем думать о проблемах.

Глеб нахмурился и неуверенно кивнул.

– Как хочешь...

– Хочу, – кивнула. – Хочу почувствовать ветер, скорость и свободу.

Он покачал головой и насмешливо выдал:

– Ты фрик!

– Как и ты, Измайлов. Поехали.

Ветер действительно был холодным и пронизывающим, но меня это мало волновало. Возможно, подействовали таблетки или чай, а может, во мне действительно что-то переменилось, стало другим. Я прижималась щекой к грубой коже куртки Глеба и не могла стереть глупой улыбки с лица.