Трудный рейс Алибалы

Алибала беспомощно ходил по комнатам, пока не почувствовал, что сердце покалывает. Накапал в стопку валокордина, выпил. Присел на кухне. Тут его взгляд коснулся газовой плиты, и мелькнула мысль проверить, горяч ли чайник. Он подошел, потрогал оба чайника — они были холодные. «Неужели даже глотка чаю не выпила и голодная вышла из дому? Если бы она приехала в Кубу вчера вечером, я об этом узнал бы. Утром могли разминуться…» Что же ему теперь делать, куда пойти, как узнать, где она? Если куда надумала надолго уйти или уехать, на всякий случай кому-нибудь об этом сказала, чтобы ему передали… Он поднял было трубку, чтобы позвонить сестре? но передумал. Может, лучше подождать. Может, вот-вот вернется?

Одно из окон квартиры открывалось в треугольный сквер. В сквере — пусто. Алибала простоял у окна с полчаса, но никто не появлялся. Тогда он решил спросить соседей, — может, они что-то знают. Вышел на лестничную площадку/, после долгого размышления нажал звонок — позвонил в соседнюю квартиру. Никто не откликнулся, не открыл двери. Видимо, никого нет дома. Впрочем, ведь их даже вечером дома не бывает, не то что утром, отметил про себя Алибала: это была квартира молодоженов. Подумав, он позвонил в другую квартиру. В глазке мелькнул свет, кто-то сказал из-за двери:

— Подождите, сейчас открою.

Худой пожилой мужчина с седыми редкими волосами, в очках открыл дверь и гостеприимно пригласил Алибалу войти.

— Доброе утро, Алибала. Входи, пожалуйста.

— Доброе утро, Асадулла-муаллим. Вот, побеспокоил…

— Да входа, входи, поговорим. Ты как раз мне нужен.

Едва соседе; открыл дверь, на Алибалу дохнуло запахом старой бумаги, как в библиотеках и на книжных складах, но к этому запаху примешивался и запах табака.

Алибала вошел. Одна стена узкого коридора была заставлена от пола до потолка книжными полками, в которых тесно стояли книги. Всякий раз, заходя в эту квартиру, Алибала думал, что попал не в человеческое жилье, а в красный уголок или читальню, потому что не только коридор, но и обе комнаты были заставлены книжными шкафами и полками, и только в углу одной из комнат стояли кровать и платяной шкаф. Правда, сам Алибала не видел, но слесарь, из домоуправления рассказывал, что у соседа даже в туалете укреплена полка с книгами и он якобы читает их, когда сидит на унитазе… Впрочем, слесарь был человек насмешливый, ядовитый, верить ему на сто процентов нельзя…

Асадулла страдал ревматизмом. Шаркая старыми шлепанцами по стертому паркету, он снова предложил Алибале:

— Проходи.

Алибала редко встречался с Асадуллой-киши, но знал, что, кто бы ни заходил к старику, Асадулла заводил разговор о книгах. То он достал хорошую книгу, то ему принесли редкую рукопись, то какой-то ученый предлагает ему большие деньги за старинное издание Физули, но Физули он, Асадулла, ни за какие деньги не отдаст, — одним словом, весь мир для старика сосредоточился на книгах, и Алибала очень боялся, что Асадулла-муаллим снова сядет на своего любимого конька, — поэтому он постарался опередить хозяина:

— Асадулла-муаллим, я ездил в Кубу…

— Знаю, дорогой, знаю, — перебил его старик. — Когда вернулся?

— Да уж больше часу. Небывалое дело: приехал, а двери закрыты и Хырдаханум нет дома. Ждал, думал, что она с утра пораньше пошла в магазин или на базар. Но время идет, а ее нет… Я уж беспокоюсь.

— Ты хорошо сделал, что зашел ко мне. Я вчера вечером и ночью дважды звонил вам, но дверь мне никто не открыл, и я понял, что ты еще не вернулся из Кубы…

От волнения у Алибалы сжалось сердце, перехватило дыхание. «Что это такое говорит Асадулла-муаллим? Как он узнал, что я должен был поехать в Кубу и скоро вернусь? Почему он вчера вечером и ночью стучался к нам? Какое важное дело было у него? Судя по его словам, получается, что вчера вечером у нас никого не было. Видно, Хырдаханум уже с вечера куда-то ушла».

— Асадулла-муаллим, прошу вас, ничего не скрывайте от меня, если что-нибудь с Хырдаханум случилось…

— Не волнуйся, дорогой, ничего страшного не произошло. Она вчера в обед к нам позвонила. Открываю дверь, вижу — это Хырдаханум, а рядом с ней женщина в белом халате. Что, спрашиваю, стряслось? Да ничего, говорит, особенного, а вот почувствовала себя плохо, на всякий случай вызвала «скорую помощь», и вот доктор говорит, что одну меня оставить дома нельзя, должна непременно лечь в больницу, какое-то время находиться под присмотром врачей… Полежишь там, говорит, два дня, станет лучше, поедешь домой… В общем, Хырдаханум просила передать тебе, чтобы ты не беспокоился.

— Так она в больнице? Асадулла-муаллим, прошу вас ничего не скрывать от меня… Если что…

— Слушай, я же сказал тебе: Хырдаханум сама, своими ногами, отправилась с врачом «скорой помощи». Клянусь, не вру. А вечером и ночью я звонил, думал, что ты вернулся, и хотел все это передать тебе.

— Не знаете, в какую больницу ее отвезли?

— Знаю. Хырдаханум сама сказала, чтобы ее отвезли в больницу железнодорожников. Передай, говорит, это Алибале, чтобы не искал меня в другом месте.